И поспешил навстречу.
Глава 12, она же Эпилог
Глава 12, она же Эпилог
А. То, что было
А. То, что было
1
1– Никаких показаний давать не буду, не надейтесь. Сейчас у вас эйфория, но это скоро пройдет. И тогда все, кто изменил присяге, поймут, что все в нашей несчастной Италии держалось на Дуче, фашизме – и моем ведомстве. Жаль, не увижу. А вы, синьор министр, спросите у своих коллег по правительству, действительно ли они желают, чтобы я заговорил? А то начну и не остановлюсь. Мало не покажется!
Антонио Строцци, бывший чемпион в среднем весе, выглядел скверно. Правый глаз затек, на левой щеке – глубокая царапина, небрежно смазанная йодом, запястья в наручниках, рубаха, когда-то белая, в неопрятных бурых пятнах. Взгляд потухший, ничего не выражающий, словно у человека, переступившего последнюю черту.
Дикобраз тоже чувствовал себя неуютно. Следственная камера Царицы Небесной – не слишком приятное место. Век бы ее не видеть!
– Ваши сотрудники не столь принципиальны, полковник. Они даже выдали секретную картотеку, будем понемногу разбираться. Я, кстати, не министр, и, надеюсь, им не буду. Временно возглавляю ведомство внутренних дел, пока не подыскали грамотного, честного и смелого юриста. Сочетание, как выяснилось, крайне редкое. Ваш фашизм воспитывал в людях совсем иные качества.
Строцци, опустив скованные руки на стол, потянулся вперед. Взгляд вспыхнул живым огнем.
– Фашизм непростительно мягок, синьор Руффо. Как можно было управлять Италией без концлагерей? Дуче запрещал! Он и вас не велел трогать, иначе после горячей обработки вы бы все рассказали. Или скончались в луже собственной крови, что тоже меня вполне бы устроило. Хвалиться нечем, мы проиграли. Но поверьте, будь у меня нужные полномочия, переворота бы я не допустил.
Князь понимающе кивнул.
– Нужные полномочия? Как в Матере? Но ведь и там не получилось.
Плечи под мятым пиджаком дрогнули.
– Капитан Кармело Лароза, не тем будь помянут, слишком любил эффекты. Но все бы получилось, если бы Дуче не предали. Врагов оказалось даже больше, чем я думал… Наш разговор не имеет смысла, синьор Руффо. Передавайте дело в трибунал – и оставьте меня в покое.