– По серьезной, Сережа, очень серьезной – Берия нахмурил лоб, подошел к столу и взял в руку тяжелое пресс-папье.

Увидев, что Федоров с опаской посмотрел на этот маневр, рассмеялся. Такая же реакция была у его домашнего пса. Хоть того ни разу в жизни и не били, тем не менее, какая-то древняя память заставляла собаку с настороженностью следить за непонятными предметами в руке хозяина. Вот и сейчас, подчиненный с настороженностью взглянул на тяжелый предмет в руках начальника. Тоже, какая-то древняя память. Однако, очень хорошо, что у Федорова эта древняя память присутствует, значит не только умом, но и на уровне подсознания хорошо знает и понимает свое место.

– Спасибо, Сережа, рассмешил, даже страшно, за кого ты меня считаешь. Нет. Серьезно – Берия немедленно положил пресс-папье на место. – Слушай, как ты думаешь, с той стороны наш свет виден?

Пропустив мимо ушей обидную, но невольную шутку с пресс-папье, Федоров максимально серьезно начал отвечать по делу, понимая, что секретность сегодня по каким-то пока неизвестным для него причинам стала в несколько раз важнее чем вчера.

– Точно не скажу, но, думаю, мы себя демаскируем – Сергей специально применил этот военный термин, давая понять, что уловил суть беспокойства руководителя.

– Я не могу дать стопроцентной гарантии, что на той стороне территория СССР. Может, конечно, там ситуация и нестабильна по пространству и времени. Но у нас все спокойно. Место не меняется, уменьшение почти линейно и прогнозируемо. Но считаю, что выходим на СССР – потом Федоров задумался и решил поправиться. – Ну, в том смысле, туда откуда к нам попал этот Куско. Интересно, конечно, что даст экспертиза песка.

Берия только кивнул в ответ. Потом, уставившись в пол, глухо произнес:

– Давай, честно друг с другом. И поверь, сейчас не до песка. Тем более что и разницы нет.

Федоров послушно кивнул головой, хотя пассаж с песком удивил его, как это может быть неважно, советский или нет. В отношении же честности, нашел дурака – честно. А потом, как незаменимость пропадет, за всю эту честность по всей строгости пролетарского правосудия. Уж что-что, а язык за зубами он давно научился держать. Честно с ним пускай Сопрунов говорит, раз уж он действительно главный.

Решив сделать первый взнос в новые откровенные отношения, Лаврентий Павлович вернулся к своему столу и взял в руки тот таинственный документ. Им оказался сильно обгоревший лист для сохранности зажатый между двумя стеклами.

– Только не разбей.

Федоров осторожно из рук в руки принял “экспонат”. Это была сильно обгоревшая страница.