Именно такое толкование внушал «теоретик» Энштейн-Левински. И это были не пустые слова, а подтвержденные опытом войны выводы. И в штабах европейских стран этим выводам верили.

Примерно тоже самое получилось и с танками. Чем лично мне понравился танк Менделеева? Именно тем, что за ним нет будущего. Потому я и заказал Ржевскому именно сверхтяжелую бронетехнику. Ну а спихнуть ее американцам для испытания ее в боевых условиях, сам бог велел.

Честно говоря, я ожидал провала. Но все обошлось. Дело в том, что в моем времени со сверхтяжелыми танками возились долго и практически все страны, имевшие танковое производство. И предназначались эти самые сверхтяжелые для прорыва сильно укрепленных полос обороны. Так вот, именно этой работой сверхтяжелые у американцев и занимались. Там, где местность позволяла их применять, они показали себя неплохо. Во всяком случае, американцам танки понравились. И они начали их сами производить. Ну а дальше, бои на Олимпийском полуострове, на озерном «пятачке» только убедили их в правильности сделанного выбора.

Британцы и французы тоже стали производить нечто подобное. И тоже не разочаровались. Британские танки успешно использовались в Миннесоте, французские – в Техасе, а польские – в Калифорнии. Я тоже был доволен этим дебютом. Почему? А как раз это я и объяснил представителям «Красной Звезды».

– Мы с вами знаем, каким должен получиться настоящий танк. Но ведь тут этого не знают! Здесь все довольны своими «сухопутными линкорами». Еще бы! Толстая броня, сильное вооружение, да еще и двигается! И как то никто не осознал простой вещи: это чисто осадная машина, которую никто не удосужился превратить в средство маневренной войны. В таком виде танк невозможно применять в составе подвижных соединений. Судите сами: запас хода 30–40 км. Для перемещения на более дальние расстояния его приходится разбирать, перевозить в разобранном виде и потом собирать на новом месте! И вся эта техническая обслуга с собственным громоздким оборудованием не способствует быстрой реакции на внезапное изменение обстановки.

– Николай Александрович, а не рано радуетесь? – постарался охладить мой пыл Константин Семенович, – я конечно не военный человек, но прекрасно понимаю, что светлые головы есть не только у нас. Вы не боитесь, что кому то в голову придут правильные идеи?

Честно говоря, именно этого я и боялся. Бронетехника с приемлемой оперативной подвижностью уже появилась. Первыми создали бронеавтомобиль австрийцы. За ними последовали остальные. А перейти к конструированию легких танков – вполне мог кто угодно. И предчувствия меня не обманули. Американцы создали нечто, отдаленно напоминающее «Рено ФТ-17». Их пока что произвели немного. Всего 10 штук. Но ведь лиха беда начало! Стоит обрести положительный опыт их применения и всё! Загнать в тупик местную военную мысль не выйдет. Но, как говорится бог не без милости. В один прекрасный день, польская «Трибуна Люду», захлебываясь от восторга, поведала миру о том небывалом подвиге, который совершил польский экипаж неисправного «панцерного самохода». Судя по описанию первого в этом мире танкового боя, дело остояло следующим образом.