– Господа! Минуту внимания, господа. Благодарю! Я хотел бы сказать несколько слов…

Пока бригадный адъютант ротмистр Блинский на правах опытного тамады оглашал первую здравицу, многие успели освоить рюмку-другую и неплохо закусить в промежутке между ними. Только Сергей Юрьевич угомонился и сел на свое место, поднялся ротмистр Николаев с бокалом вина в руке и выдвинул предложение: выпить за здоровье государя-императора! Воздержавшихся не было… Потом отметились «соседи» Олькушской заставы. Потом отвлеклись на припозднившегося корнета Дымкова и на обсуждение штрафных санкций, между делом сожалея (почти искренне), что к застолью не смог присоединиться и его командир ротмистр Розуваев. Затем собрался с силами и попросил внимания полковник Толкушкин…

За один не такой уж и длинный вечер князь услышал столько лестных слов и добрых пожеланий, сколько не слышал за весь срок своей службы. Да и жизни тоже – этой жизни. А еще он отчетливо понял: участвовать в таких мероприятиях ему неинтересно. Не потому, что не нравилось, наоборот, нравилось, и даже очень. Первый час-полтора. Потом стало как-то скучно. Да, именно, что скучно. Все вокруг немного под хмельком и веселятся (в рамках приличий, разумеется), а он пытался, но никак не мог отвлечься от мыслей на разные темы и развеять грусть-тоску в компании малознакомых, в сущности, ему людей. Не позволяли две вещи: во-первых, наработанные потом и болью рефлексы (он даже столик выбрал с таким расчетом, чтобы сидеть напротив входных дверей, и «плетку» на праздник не забыл прихватить, и все это – привычно и почти без участия сознания), а во-вторых, боязнь слишком уж расслабиться и, как следствие, брякнуть что-нибудь не то. К примеру, не все из присутствующих были способны оценить серию анекдотов про… Штирлица или Чапаева. Начались бы вопросы, просьбы повторить, разъяснить… И это только один из вариантов! Как результат – нормально отдохнуть не удалось.

Когда компанию покинули старшие офицеры, пьянка, то есть веселье продолжилось с новыми силами: неведомо откуда появились цыгане со своими песнями и танцами, часть офицеров решила незамедлительно отправиться «по лебедям», а остающиеся громко радовались жизни – так громко, что у князя заболела голова.

«Пойти, что ли, подышать воздухом?»

Возвращаясь поздней ночью и в компании корнета на заставу, Александр был возмутительно трезв – только голова немного побаливала от выпитого. В отличие от него, Дымков прямо-таки сочился любовью к окружающему миру. Он подробно пересказал свою короткую биографию (правда, ничего нового для себя князь не услышал), а затем звучно и с чувством декламировал стихи, после чего искренне огорчился, что под рукой не оказалось гитары. Финальным аккордом стало приглашение штаб-ротмистру навестить его матушку и немного погостить.