В пропахшую насилием и враньем Москву? Мягко говоря — на улицу, ибо со службы меня попрут с прямо-таки реактивной скоростью. Хорошо еще, если не посадят. И что тогда? Каскадерить буду? Или — по контракту в Чечню? Туда еще и не возьмут, пожалуй…

— Мы можем дать тебе золото… много.

Олигархом стать? Свернуть всех в бараний рог? Это после здешних-то разборок? Да запросто! Пусть только хрюкнут!

— Вы действительно все это можете?

— Мы можем попробовать… обычно это получается.

— И много уже было таких… возвращенцев?

— Двое.

— А остальные?

— Остались здесь. И погибли. Кто раньше, кто позже.

А за каким хреном сдались мне тутошние разборки?

— Скажите, святой отец, а вот вы — церковь, отчего не пытаетесь прекратить весь этот бардак?

— Мы пробуем. Не все выходит и у нас, но мы идем. Ибо стоящий человек обрастает мхом.

— Весело это у вас выходит! Король разбойников покрывает, церковь банки крышует, дворяне в заговорщиков играют… охреносоветь просто!

— Увы… — развел руками Эрлих. — Ты можешь лучше? Так сделай это!

— И сделаю! Это уже и мой мир, святой отец! Тут живет моя женщина, будет расти мой ребенок. И я не дам никому испортить их жизнь! Вы можете и дальше играть в свои игры, но отныне вам всем придется учитывать еще одного игрока. Меня!

КОНЕЦ.