– Преступивших клятву, данную на святых мощах? Опомнись, сын мой! Мы можем только молиться за них... навеки погубивших свою душу.

Да... что-то я еще не все в этом мире просек...

– А жаба их перед этим не задушит?

– Кто?

Объясняю епископу смысл этого выражения. Он звучно смеется и прикрывает рукой рот.

– Они уже не воины. Драчуны и забияки – да. И отменные! А вот рискнуть головою и бессмертной душой, даже не за честь рода, а всего лишь за золото... нет, на это они уже неспособны. Так что пусть не терзают тебя сомнения – ты отсекаешь гнилую ветвь некогда могучего дерева...

– Нечто вроде санитара леса?

– То есть? – удивился епископ.

Я коротко растолковал ему свою точку зрения на мои действия по облагораживанию дворянского сословия. Против моего ожидания, Эрлих воспринял это вполне всерьез.

– Пока что ты не сделал ничего, что противоречило бы этим словам. Не сомневаешься же ты в том, что все... павшие в последнее время от руки Серого рыцаря дворяне не являлись таким уж украшением своего сословия?

– Какое уж тут украшение... скорее наоборот.

– Так в чем же дело?

– Что же теперь с утра до ночи клинком махать?

– Зачем? Согласившись принять от тебя земли в дар, родня покойного графа тем самым приносит тебе вассальную присягу.

– Ни хрена себе подарочек!

– И как всякие узы между сюзереном и вассалом это действительно накладывает и на тебя определенные обязательства.

Я мрачно посмотрел на епископа.

– Продолжайте уж, ваше преосвященство. Чую я, что этот замок мне еще боком выйдет...

– Боком или нет, а следить за порядком в своей земле обязан любой властитель. Как и за поведением своих вассалов.

– Охренеть, какое счастье! Мне их что, теперь за руку водить?