Пока мы так беседуем (а я одновременно философствую про себя), на переговорную станцию, запыхавшись, прибегает Империалист, еще с порога громко требуя:

– Девушки, а отбейте-ка вы мне телеграммку в форт Ломоносов – начальнику транспортников.

– Что отправлять будем? – засуетились барышни…

– «Форт. Транспортный отдел. Углю! Много! Срок – вчера! Буду завтра – готовься!»

– Отправляю. Опечатку оставлять? С вас… сентаво.

Саша демонстративно крутит головой и строго вопрошает:

– Не вижу тарифов! Где у вас написано, что служебные телеграммы отправляют за плату? И где там опечатка?

– А это не за текст! А за те мысли, которые вы подумали, но нам таких слов знать не полагается, вот… – подружка Птички даже осмеливается показать язык грозному комбату. – Правильно говорить «Угля», а не как у вас.

– Тебя случайно не Ванга зовут? А по фамилии Ушакова? – с подозрением смотрит на нее Кулькин.

– Никак нет, сеньор полковник! Ромашка, а мое старое индейское имя мне совсем не нравилось. Ну что это такое – Заячий Хвост?! И даже совсем не для девочки было…

Несколько секунд Саша обдумывает ответ, потом поворачивается ко мне:

– Отойдем на минутку.

Выйдя на крыльцо, он начинает выговаривать:

– Не ты, случайно, ей новое имя придумала?

– А чем оно тебе не нравится?

– Покажи мне хоть одну ромашку в округе! Ведь на ровном месте хроноклазм устраиваешь, Ириша. Она тут пока не произрастает, не завезли еще. Испанцы знают цветок по своей родине, даже в медицине используют, а в Новом Свете она ведь только в Южной Америке росла. Гораздо позже начали в Северной культивировать.

– Это очень серьезная ошибка, Саш? – Даже расстраиваюсь, вот какие новости о себе с утра узнаю. – Я же вроде им рассказывала, что у нас в России такие цветы растут, красивые и полезные.

– Ну, раз по воспоминаниям, то вроде не так страшно. Только на будущее постарайся не умножать сущности. Хорошо?

– Угу, постараюсь.

Возвращаемся в комнату, где он, порывшись в карманах, находит монетку и расплачивается с Ромашкой.