Я тяжело вздохнул, готовясь уступать:

- Те, что могут выплеснуться последствиями за пределы класса.

Она задумалась, что-то прокручивая в голове.

- Идет! - довольно блеснула глазами.

- Ладно, - сказал я недовольно, - на сем договорились. Дай, - забрал платок, а потом потянул остатки майки из ее рук.

- Эй, эй, - она вдруг вырвала у меня эту тряпицу и торопливо спрятала ее за спину, чему-то криво при этом улыбаясь. - Я же обещала!

- Тогда пошли, - я предложил локоть, и она тут же за него уцепилась.

На подходе к лагерю я почувствовал, что Кузю начинает нервно поколачивать. Покосился: у нее опять начали срываться слезы.

- Ну? - я остановился и озабоченно посмотрел ей в лицо.

- Страшно... - прошептала Наташа и попыталась ткнуться лбом в мое плечо.

- Вот не надо... - я мягко увернулся и подумал обреченно: - "Началось... Да как быстро..."

Кузя горестно вздохнула, постояла, глядя куда-то в сторону, потом двинулась вперед. Я молча пристроился рядом. На душе было муторно, словно на мне неожиданно повис крупный долг - и когда только успел?!

Первым со скамьи нас заметил Алексеич. Он курил, прикрывая огонек папиросы ладонью.

- О, - произнес негромко, скользнул цепким взглядом по мокрым дорожкам на Кузиных щеках и кивнул мне с одобрением.

- Наташ, ты что? - бросилась к нам от стола встревоженная Томка.

- Очень за Арлена Михайловича переживает, - мрачно сказал я.

Руки у Кузи взлетели и торопливо прикрыли лицо.

- Похвально... - процедила Тыблоко, натягивая крокодилью улыбку.

- Позаботься о ней, - подтолкнул я Наташу к Томке.

Тыблоко проводила уходящих девушек долгим взглядом, потом похлопала по скамье рядом с собой: