«Главное достигнуто! Теперь я не проверяемый, а коллега и чуть ли не старший. Звание мое выше, а принадлежность к столь же серьезной, как и их, конторе позволяет при должном подходе качнуть немного информации».

– Очень интересно, господин обер-лейтенант! А нас направили сюда как раз потому, что в этом районе практически нет групп, способных оперативно отреагировать на данные перехвата. Вы присаживайтесь, – и офицер указал на стул напротив себя.

– Конечно. Но вначале попью. Эта проклятая пыль… – Я сделал шаг к деревянному ведру, что стояло у стены на табурете. Зачерпнув ковшиком воды, я сделал большой глоток – не только из-за внезапно возникшей жажды, но и для создания паузы. Оценить, как будут себя вести немцы, было просто необходимо. Я бы, например, чисто из вредности заглянул в зольдбух, который так и валялся на столе. Немец же повел себя не так – периферийным зрением я уловил, что он ударил себя пальцами по левому рукаву и как будто что-то нарисовал там.

«Ну да! Это же он своему фельдфебелю объясняет, что я из СД! Ромбик-то с литерами как раз в этом месте пришит! Молодцы! Тоже ведь знаками могут общаться!»

А вот дальнейшего я не понял – летеха пододвинул к себе лист бумаги, что-то быстро написал и отодвинул написанное куда-то на край стола.

Понять, что это было, я просто не успел.

– Обер-лейтенант, сдайте оружие! – И за спиной у меня скрипнула половица.

«Рвануться к кобуре? Не успею! Тем более нереально достать запасной ствол из кармана штанов…»

– Что это значит, лейтенант? – Поворачиваюсь я достаточно быстро, но в то же время не резко, а то пальнут еще с перепугу в спину. Первое, что бросилось в глаза, – застывшее на лице бургомистра выражение удивления: глаза широко открыты, брови домиком, даже рот полуоткрыт. Фельдфебель – полная ему противоположность. Глаза строго прищурены, а рука уже вытягивает из кобуры парабеллум. Уверены они все-таки, что угроза оружием – самое действенное средство убеждения… А вот шагнул он ко мне зря – теперь автоматчик, что у окна стоит, в меня стрелять не сможет. Да и тот, что у двери, – тоже. Если, конечно, он не снайпер. И пистолет свой в боевую готовность фельдфебель зря привел – дистанция, скажем так, не самая подходящая. Слишком далеко, чтобы меня безусловно контролировать, и слишком близко, если я решусь-таки на рывок.

– Не притворяйтесь… товарищ шпион! – Последние слова лейтенант произносит по-русски.

Раз! – И я разжимаю пальцы правой руки.

Два! – Мысок моего правого сапога нежно массирует тестикулярный аппарат фельдфебеля, машинально сопроводившего глазами падающий предмет.