– Хоен-Вронский?
– Поляк не расположен к просителям.
– Элифас Леви?
– Вы не хуже меня знаете, что он еще полностью не родился. Сейчас он – Альфонс-Луи Констан, дьякон в семинарии Пти-де-Пари. Обет плотского воздержания занимает все его мысли и сковывает силы. А я не могу ждать двадцать лет, пока он разочаруется в вере. Сперва я хотел ускорить их встречу с Хоен-Вронским, чтобы Леви родился раньше…
– И что?
– Отказался от этой мысли. Решил, что вмешательство приведет к скверным последствиям. У Леви слишком хрупкий склад души. Фарфор не куют молотом…
В речи герра Чжоу не было ни капельки
«Будь мы героями романа, – подумал Эминент, – автор не снискал бы восторгов читателей. Скучный, непонятный посторонним разговор. Ни колорита, ни драматических разъяснений. Обычная история, когда речь идет о Посвященных. Любой умер бы от тоски, подслушав, скажем, мою беседу с Калиостро. Когда мы оставались наедине, у графа не было нужды в павлиньем хвосте…»
– Чье будущее вас интересует, герр Чжоу?
– Это мальчик. Русский. В прошлом месяце ему исполнилось три года.
– Хороший возраст.
– Кое-что есть. Не знаю, подойдет ли это вам… Показать?
– Не здесь. Пройдемте в харчевню матушки Кло. У нее подают дивный сидр. Если вы предпочитаете крепкие напитки, ее кальвадос славится на всем побережье.
– Мой багаж?
– Не волнуйтесь. Мои спутники проследят.
– Я не волнуюсь, – резко бросил Чжоу Чжу. – Это ваши рабы?