– Это правда? – спросил он, положив на столешницу последний листок.

– Память у меня не идеальная, – сказал я. – Могу ошибиться с точной датой. Но основные события изложены точно. Ручаюсь.

– Спасибо, Сергей Александрович! – сказал генерал. – Не могли бы вы подождать в приемной? Нам с Владимиром Ивановичем нужно поговорить.

– А я позвоню в буфет и попрошу принести вам чаю, – подключился Долгих. – Вы ведь прямо с поезда?

Я кивнул.

– Тогда прошу.

Я взял портфель и вышел в пустую приемную. Минут через пять в нее заглянула официантка с подносом. Помимо чая на нем красовалась тарелка с бутербродами и вазочка с конфетами. Я с удовольствием перекусил. Бутерброды с ветчиной и вареной колбаской оказались на редкость вкусными, конфеты – само собой. Да и чай наверняка цейлонский. В ЦК не бедствуют. Это в стране положение с продовольствием аховое. Даже в Москве проблемы. И в Минске…

Совещались у Долгих долго. Официантка успела забрать использованную посуду, а я – вволю полюбоваться на Старую площадь из окна. Наконец дверь в кабинет отворилась, в приемную выглянул Концевой. Выглядел он слегка встрепанным.

– Сергей Александрович, прошу!

В кабинете я понял, что друзья пришли к единому мнению. Уж больно целеустремленными выглядели их лица.

– Хочу спросить, – сказал генерал, едва я сел. – Вы знаете, как этого можно избежать?

Он постучал указательным пальцем по папке.

– Нет, – отбоярился я. – В своем времени я не входил во власть. Как работает она в СССР, знаю понаслышке.

– Не лукавьте! – покачал головой Концевой. – Не поверю, что вы об этом не думали. Иначе этого, – он вновь постучал по папке, – мы бы не увидели. Вы человек мыслящий, с широким кругозором. По тексту чувствуется.

– Вам интересны рассуждения дилетанта?

– Говорите! – поощрил меня генерал.

– Тогда позвольте!

Я взял папку, открыл текст на нужной странице и подчеркнул ногтем одно слово. После чего протянул листок Концевому.

– ГКЧП? – удивился он. – У вас же он провалился.

– Разумеется, – кивнул я. – Во-первых, замутили его поздно – страна ушла вразнос. Во-вторых, переворот возглавили алкоголики-комсомольцы. Объявили путч и напились. Действовали они вяло и нерешительно. В-третьих, ни в коем разе нельзя было привлекать армию. У нее другие функции. Зачем, спрашивается, вводить в город танки? Народ пугать? Ну, напугали… После того как танки задавили троих, Москва восстала. Люди кинулись возводить баррикады. Ведь есть дивизия имени Дзержинского и другие части внутренних войск, которые обучены бороться с массовыми беспорядками. Хватит за глаза.