Дверь открывается, и слуга-филиппинец вкатывает коляску с сидящим в ней Рузвельтом. Улыбается во все тридцать два, но на подлокотники опирается тяжело. Старается болезни не поддаваться, уважаю. И характер чувствуется, первым здоровается и протягивает руку.

— Хэлло, маршал Сталин. Я, кажется, немного опоздал, прошу прощения.

Перехватил инициативу американец, перехватил. Ничего, отыграемся.

— Нет, вы как раз вовремя. Это я пришел раньше. Долг гостеприимства обязывает, все-таки вы у нас в гостях, можно сказать, на советской территории…

Смеется. Понял, но не придал значения. Отличный мужик. Подружился бы с ним.

— Я протестую. Мы ведь твердо условились встречаться на нейтральной территории. К тому же тут моя резиденция. Это вы мой гость.

— Не будем спорить. Лучше скажите, хорошо ли вы устроились, господин президент? Может, что-то требуется?

— Нет, благодарю, все в порядке. Я чувствую себя как дома.

Это хорошо. По крайней мере, часть задачи решена. Создать впечатление и расположить к нам американского президента — многого стоит. Ко всему прочему Лаврентию намного проще, будем знать позицию одного из важнейших участников переговоров.

— Значит, вам здесь нравится? Это хорошо.

— Очень благодарен вам за предоставленный мне дом.

Отвечает искренне. Похоже, мне удалось наладить с ним взаимоотношения. А это очень важно, по крайней мере до сорок пятого года.

— Ну что вы, господин президент. Это мой долг. Прошу вас поближе к столу, — показываю, слуга устанавливает коляску на указанное место, разворачивает, затягивает тормоз и уходит.

Предлагаю Рузвельту папиросу, но он, поблагодарив, отказывается. Достает портсигар, вставляет сигарету в мундштук, закуривает. Предлагает мне, но я тоже отказываюсь. Курит сигареты, которые в ТО время назвали бы очень крепкими. Какая-то смесь табаков, судя по запаху.

— Привык к своим, — обезоруживающе улыбается и пожимает плечами. — Где же ваша знаменитая трубка, маршал Сталин, которой вы, как говорят, выкуриваете своих врагов?

Улыбаюсь в ответ и, прищурившись, отвечаю с той же долей иронии:

— Я, похоже, почти всех их выкурил. — Смеемся, даже переводчик улыбается. — Но, если говорить серьезно, врачи советуют мне поменьше пользоваться трубкой. Но я ее захватил сюда и, чтобы доставить вам удовольствие, обязательно возьму ее с собой в следующий раз.

— Надо слушаться врачей, — серьезно отвечает Рузвельт, — мне приходиться это делать.

Перехожу на серьезный тон и спрашиваю, что хотел бы обсудить президент сегодня.

— Не думаю, что нам следует сейчас точно очерчивать круг вопросов для обсуждения. Можно просто ограничиться общим обменом мнениями относительно нынешней обстановки и перспектив на будущее. Мне было бы также интересно получить от вас информацию о положении на советско-германском фронте.