– Готовьсь! Тридцать басурман! Дозоров нет!

Так для меня и осталось загадкой – то ли подбирал атаман отряд поменьше, то ли интервал между отрядами побольше. Время в бою и в ожидании боя течет по-разному.

Роли были расписаны заранее. В голове и в хвосте засады сидело по восемь лучников, четыре с каждой стороны. Соответственно они самострелами в первом залпе захватывали четыре передних и четыре последних цели со своей стороны. С каждой стороны дороги в центре находилось по десятку моих парней, разбитых на две пятерки. Первая пятерка захватывала цели с пятой по девятую, считая с головы колонны, вторая пятерка – с девятой по пятую, считая с хвоста.

Пересекается ли множество целей второй пятерки со множеством целей первой пятерки – этот сугубо математический вопрос никого не волновал. Лишней стрелы на супостата никто жалеть не собирался, тем более что бронебойные болты прекрасно достаются из трупа и пригодны к дальнейшему использованию после переклеивания оперения. Убеждался в этом уже неоднократно.

Себе зарезервировал место в самом центре, напротив посадил Андрея. Мы были свободными охотниками и выбирали цели сами, после первого залпа. Команду подавал атаман с холма, тем самым отвлекая противника на свой одинокий окрик. Мы договорились, что он крикнет: «Ахмет!» Во-первых, очень распространенное имя среди крымских татар, во-вторых, не несет никакой угрожающей информации. Мало ли какой знакомый может сидеть на холме в степи и захотеть перекинуться словом с Ахметом. Обычное дело.

Меня искренне обрадовало то, что все казаки поняли: когда атаман крикнет: «Ахмет», нужно стрелять, а не помогать атаману найти Ахмета. Опечалило, что они переоценили свои математические способности. Считать до четырех умели явно не все. А как согласно кивали, когда я им талдычил, в кого они стрелы пускать должны. Обманули меня, доверчивого…

Порадовали мои ребята: центр выкосили полностью. В ком застрял один болт, в ком два, но результат был стопроцентный. Из четверых задних с моей стороны один остался невредимым. Его нужно было выбить в первую очередь. Пока он с похвальной скоростью закрывал свою грудь щитом, я стрельнул ему в голову, прикрытую шлемом. Из моей пушки можно было стрелять куда угодно. Не убьет – так покалечит. Целил в лоб, а попал в лицо. То, что противник слетел с коня, меня совершенно не удивило. Меня в плечо эта дура толкала отдачей весьма ощутимо, несмотря на свой вес.

Самое трудное пришлось на долю конных казаков, загонявших коней в балку и собиравших трупы. Это оказалось не таким простым делом, и атаман громким матом подгонял их, пугая приближающимся противником.