Ну что же, на безрыбье… В общем, сами понимаете. Подождем еще чуток – и отход. Видимо, у моей красавицы что-то не получилось.

Я уже совсем собрался уходить, как послышался близкий разговор.

– Милая Пенелопа!.. – вкрадчиво грассировал мужской бас.

– Сэр Арчибальд… – отвечал артистично робкий голос Пенелопы. – Право, я в смущении…

– Вы можете меня называть просто Арчи!..

– Арчи, а как же…

– Я разведусь с этой старой грымзой!

– Но что скажет…

На едва освещенной тропинке показались тоненькая фигурка Пенни и подпрыгивающий возле нее, как петух, квадратный и толстый коротышка.

Ах ты сука! Пылая праведным гневом, я приготовился. Порву, как тузик старые кальсоны! Дождался, пока Пенелопа подведет старого хрена и, спрыгнув позади них, двинул раскладной дубинкой по лысеющей башке. Аккуратно, но с чувством. Арчибальд Колли утробно хрюкнул и ничком повалился на траву. Тут же появились Ян с Оле и за ноги потащили его к калитке.

– Моя радость! – Девушка быстро кинулась мне на шею. – Я не могла дождаться, когда тебя увижу! Смотри, я все придумала. У тебя три минуты… – Она отстранилась и показала мне матово блеснувший в лунном свете маленький револьверчик. – Потом я буду стрелять. А сейчас ударь меня. Так, чтобы остались следы, но я не потеряла сознание.

– Пенни?..

– Ну же! У нас нет времени! – топнула ножкой Пенелопа. – Не бойся!

– Прости меня… – Я примерился и все-таки ударил ее вскользь дубинкой.

– У-у-у!.. Больно… – Девушка прижала к голове ладонь, посмотрела на нее, заметила кровь и удовлетворенно кивнула. – Так хорошо… А теперь иди, милый. Через три дня я буду охотиться на перепелов в своем загородном поместье. Ты знаешь где это. Уходи же…

Проклиная себя, я резко развернулся и побежал к калитке. Губернатора уже заталкивали в канализационный люк. Едва крышка закрылась за мной, как прозвучало несколько выстрелов.

– Теперь быстро переодевайтесь! – Топор поднял керосиновый фонарь, осветив сводчатый потолок в потеках бурой слизи. – Они не сразу сообразят, что мы ушли в канализацию. А если полезут сюда, заблудятся к чертовой матери. И приводите в чувство эту падаль, на руках мы их не утащим.

С приведением пленников в чувство вышли некоторые проблемы. Губернатор никак не хотел «приводиться», а только мычал, слабо подергивался и стонал. Его доченька, совсем наоборот, ожила очень быстро, повела дурным взглядом – и канализацию огласил истошный визг. Правда, очень короткий – Оле ловко заткнул ей кляпом рот, надел мешок на голову, да еще хорошенько наподдал для лучшего разумения момента. Ее любовник тоже быстро пришел в чувство, дрожал крупной дрожью и шепотом молился. Опять же, только до того времени, как ему затолкали тряпку в пасть.