Пролог

Граждане!

В связи с полным обесточиванием города и невозможностью быстрой подачи электроэнергии, для сохранения законности и правопорядка и обеспечения безопасности населения в городе вводится чрезвычайное положение и объявляется комендантский час с 20:00 до 6:00. Всякий, находящийся в это время на улице без письменного разрешения комендатуры, будет задержан до выяснения. Лица, застигнутые при попытке мародерства, будут расстреливаться на месте. Просьба сохранять спокойствие и выключить воду, газовые и электроприборы.

– Ну вот, здрасьте… – пробурчал Генрих Марксович, ощупью выбираясь на балкон. – Опять на подстанции что-нибудь!..

Темно было во всем квартале. Хуже того, темно было и за дорогой. Город был темен весь. Только над химзаводом играли сполохи «лисьих хвостов». В темноте под балконом возбужденно хихикали, что-то позвякивало, булькало. Генрих Марксович полез было уже обратно в квартиру, когда в прихожей кто-то шумно завозился.

– Кто там? – испуганно спросил Генрих Марксович.

– Да я, я, – раздраженно ответила жена, с грохотом выдирая из темнушки сумку-тележку. – Ты куда мешки из-под картошки задевал?

– Вон там, на полке… Да ты, Клав, куда?

– В магазин, – жестко ответила жена.

– Ночь же…

– Утром поздно будет. Знаешь, сколько народу набежит! Надо очередь занять, а то крупы всего килограмм тридцать осталось… Воду набери! – крикнула она уже с лестницы.

Генрих Марксович открыл кран в ванной. Вода текла тонюсенькой струйкой. «Одна ты такая умная!..» – подумал он и снова пролез на балкон.

Внизу в темноте хлопали двери, дребезжали колеса тележек. От угловой бакалеи доносилось непрерывное: «Вы крайний? Я за вами…» Над химзаводом разрасталось зарево, что-то отдаленно грохотало, взлетали фонтаны огня.

– Ты что ль, Марксыч? – сосед, перегнувшись через перила, тщился развести съехавшиеся к носу глаза. – Видал, че творится– то? Моя-то баба авоськи похватала – и в магазин… Авария, брат!.. А, может, война, а? – выдохнул он с облаком перегара.

– Ну-у, это ты загнул, Кимыч! – Генрих Марксович завистливо принюхался. Снизу кстати грянули пьяными голосами:

Сосед шумно почесал майку на животе.

– Вот и я думаю – вряд ли. Не осмелятся. Мы ить не чего– нибудь – держа-а-ва!.. А прочее все – фигня. Перебьемся! Где наша не пропадала?!

– Да-а, Русь-матушка и не такое видывала! – гордо сказал Генрих Марксович, с удивлением ощущая, что в нем просыпается какое-то странное новое чувство…

1

1