Донской и Грозный втащили в зал мелкого человечка в странных стеклышках на носу. Грозный, воровато оглядываясь, время от времени тыкал человечка острым концом посоха, а Донской зажимал ему рот.

Герои и правители подошли к связанному.

– И это из-за него у меня голова все время болит? – Александр Невский ткнул человечка сапогом.

– Собственно не столько из-за него, сколько из-за того, что он пишет, – поправил Калита.

– И что он такого пишет?

– Саша, только ты это, меч отдай сперва?

– Зачем это? – подозрительно прищурился Невский.

– Ну что, ты, блин, как не родной, потомку не веришь? Ну дай сюда.

Александр пожал плечами и отстегнул от пояса огромный немецкий полуторный меч.

– На, только не урони.

Калита принял меч, глубоко вдохнул…

– А пишет он, Саша, что ты – это не ты, а хан Берке!

Невский сел на пол, глупо улыбаясь.

– Ваня, ты что несообразное говоришь! Ты на меня посмотри, ну какой я Берке? Берке Джучиевич – он же вон стоит. Толстый такой. А я худой. И вообще, он монгол, а я русский, он хан, а я князь. Я ему, если хочешь знать, дань платил! И в Орду к нему ездил!

Толстый хан согласно закивал:

– Якши, ездил! Кумыс пил, поминки хорошие привозил! Хороший коназ!

– Ага, хороший! А зачем вы меня отравили?

– Так это, политика, – вздохнул хан.

– Вот видишь, Ваня, я и хан Берке – мы совсем разные. А ты крамолы наводишь!

– Это не я навожу, – хмуро ответил Калита. – Это он, паскуда, наводит. Да и Берке, оказывается, вовсе и не Берке, а Людовик Баварский!