«Интересно, а у них негров линчуют?»

— Что вы там увидели сзади?

— Джейн, а что там за черный «бьюик» все время за нами?

— А, это полиция. Так надо. На чем я остановилась?

— На черном «бьюике».

— Ах да, еще в бытность губернатором Луизианы Босс вел настоящую войну с Ку-клукс-кланом за права чернокожего населения… Расизм был позорным пятном Америки, но в ближайшие годы с ним будет покончено. Полностью и навсегда.

— Так вас можно поздравить! — воскликнул Виктор, вспомнив, когда произошло убийство Мартина Лютера Кинга. — «Нет у нас ни черных, ни цветных…»

— А, «Широка страна моя родная»? Она здесь очень популярна. Вы слышали, как ее поет Пол Робсон?

— Да, и даже по-русски.

— Пол по-русски? Никогда не слышала. Вообще в России сочиняют красивые гимны, на их мелодии поют в церквях.

— А на такую будут петь в церквях? — И он напел «Марш энтузиастов».

— Вау! — Джейн так и подпрыгнула. Как быстро эти эмигранты обучаются говорить «Вау!». — Это про Америку, да? Это же для для нас, американцев, нет слова «невозможно»! Нас не остановят любые препятствия на земле и в море, нас не пугают ни грозовые тучи, ни дрейфующие айсберги, и мы гордо несем через время и пространство звездно-полосатый флаг и огонь в наших душах! Как это все верно сказано!

— Нет, это про Россию.

— С ума сойти. Вы шутите!

— Музыка Дунаевского, слова Д’Актиля.

«Д’Актиль через четыре года попал в блокаду и умер… Нет! Не будет никакой блокады! Они все будут живы! Все!»

— Д’Актиль? Не слышала. Что-то подобное в России сочиняет Благородин, он же Френкель.

— Френкель? Он здесь уже песни пишет?

— Их два сочиняют, может, и больше… Нет, это точно про нас, про нынешнюю Америку! Вы должны обязательно записать эту песню! Сейчас так мало патриотических хитов! Точнее, их пишут, но мало удачных. У нас привыкли делать развлекательную музыку, а здесь звучит душа нации. Если вы не против, я обязательно потом напомню.

— Пожалуйста. У вас у всех тут такой духовный подъем?