«Стало быть, полицейский деньги передал? Потрясающе. Или он решил, что это провокация охранки? И что теперь говорить?»

— Ваше преподобие, — не спеша начал Виктор, подбирая слова (ну, наконец-то можно этот титул вставить), — у вас, если я правильно понял, возник вопрос, не атеист ли я?

Появившийся кстати половой поставил перед священником тарелку с грибным супом и приборы; что-то показалось в этом не вполне естественным.

«А это… а он рюмашку для аппетита не опрокинет? Дореволюционные попы это дело уважали. И нос у него не сизый…»

— Даже и в мыслях не было, — хитро усмехнулся отец Паисий, повязывая салфетку. — Какой из вас атеист? Атеист — это человек, который нас, служителей церкви, почитает за мракобесов и ярых врагов просвещения. И полагает, что все церкви надо сравнять с землей, церковные книги сжечь, а иконы порубить на дрова. Тогда, дескать, человек, будет чист и свободен, и перед ним откроется истинное знание. А вы — человек с совестью. Готов поспорить, что вас постоянно мучают вопросы: что будет с Россией и за что бороться, чтобы не навредить.

— Ну… Вам, конечно, виднее… А что, разве не может быть разумного атеиста? Который не путает материализм со средневековым иконоборчеством?

Отец Паисий почесал бородку.

— Видите ли, материалистическая диалектика этого, конечно, не отрицает, но… Пока не доводилось видеть. А вам доводилось видеть православных христиан, которые накануне войны призывают людей не Родину защишать, а делать мировую революцию?

«Поп про материалистическую диалектику? Мать твоя женщина… Может, вы, батюшка, партейный? Ладно, мы тоже научный атеизм в вузе проходили… факультативно…»

— Мне доводилось видеть православных христиан, которые считают, что их Родина не на земле, а на небе.

— Ну так ведь заставь дурака богу молиться — он и лоб себе расшибет… Или хотите сказать, что российские атеисты в массе дураки? Хорошо, тогда как, по-вашему, должен выглядеть мудрый атеист?

— Ваше преподобие, как бы вы назвали человека, который видит в православии морально-этическое учение, основанное на древней мудрости и наших русских национальных традициях? Учение, в котором есть много ценного, если, конечно, без экстремизма? Извините, я немного заумно…

Закрученная фраза Виктора произвела на отца Паисия неожиданное впечатление: лицо его просветлело, словно бы он увидел в нем единомышленника.

— Такого человека я бы назвал ищущим веры, — ответил тот, слегка волнуясь. — Я не отвергал бы его. Вас же вот не смутило, что я перед трапезой прочел молитву не вслух, а про себя, и перекрестил пищу взглядом. Вот со старушками, знаете, трудно — не так повернулся, не то сказал. Ну разве вера — это просто обряд? Пожилые люди, привычки, что поделать…