— Так это плохо.

— Хорошо это. Цтобы слишком забогатеть, нужно, цтобы у тябя работники работали. Батраки. А откуда ты их набярешь, если всем зямли выделили по силам? Кто на чужого дядю пойдет работать? Вот тогда такой кулак и нацинает всех долгами опутывать, цтобы, знацит, к няму работать за долги шли. Знаешь, откуда название «кулак» пошло?

Сергей смутно припоминал из газетных статей, что этим словом называли настолько работящих мужиков, что у них от работы руки не разгибались, так со сжатыми кулаками и ходили. Или таких, которые от работы так уставали, что засыпали под голову кулак подложив. Однако сейчас ему начало казаться, что происхождение слова было несколько иное…

— Потому цто он всех в кулаке держит! Потому и кулак. А сейцас таким особой воли не дают. Вот и думай, кто луцше, большавики или царь Николашка.

— Никитич, а разве большевики хлеб не отбирали?

— Про продразверстку говоришь?

— Ну… да. Наверное.

— Отбирали, а как же. Когда война шла, когда совсем им нявмоготу приходилось, голодали. А мужицки — народ темный, сам хлеб не отдаст…

Никитич ухмыльнулся так хитро, что стало понятно, что от него хлеб большевики тоже получали со скрипом.

— Вот и ходили, забярали. Так ведь война. Вон и при царе, когда война шла, та же самая продразверстка ходила…

— При царе?

— Ага. Дай бог памяти, года с шестнадцатого. Царю, поди, тоже есть хотелось…

Интересно…

Сергей обдумывал слова Никитича, пока допивали самогон, пока прощались, и потом, когда лежал в кровати.

Значит, крестьянину, если он работящий, при большевиках лучше было. Сколько земли можешь обработать, столько и дадут. А при царе, значит, уравниловка было. Да еще и мелкими кусочками.

Никитичу и при большевиках хорошо, и при царе, хоть и потруднее, но тоже прожить можно.

Кате без разговоров лучше сейчас. Перед ней все дороги открыты, а при царе — везде табличка «Не то происхождение»…

Профессору лучше при царе было, уважения больше. Но он — вроде Никитича, работу себе всегда найдет…

Кому же сейчас хуже всего?

Сергей не заметил, как заснул.