Один из стоявших рядом финикийцев, такой же новобранец, как и Федор, был сыном купца средней руки и происходил родом из соседнего с Карфагеном богатого города Керкуана. Его отец в последние годы занимался поставкой для армии Карфагена коней из жаркой Нумидии и нажил на этом неплохие барыши. Он хотел, чтобы сын продолжил его дело, но парня потянуло на романтику армейской службы. Сказались гены. Ведь и его отец, и его дед перед тем, как осесть на берегу, всю свою молодость провели на кораблях купцов-мореплавателей, проникавших в неведомое. Туда, откуда возвращались далеко не все. И когда в Керкуане вновь стали раздаваться голоса вербовщиков, он долго не раздумывал.

Звали парня Урбал. На вид он был чуть старше Федора, лет двадцати пяти. Невысокий, широкий в плечах. Черноволосый, как все финикийцы, с узким лицом. Знал толк в лошадях и торговле, но совсем не походил на человека, думающего только о барышах. Урбал, как выяснилось, много читал и знал о путешествиях своих предков. Из-за любви к чтению, обнаружившейся совершенно случайно, они и сошлись.

У них с Федором всегда находились темы для разговора. От него любознательный Чайка, бывший сержант морской пехоты России, по воле рока перенесшийся в этот мир из двадцать первого века вместе со своим сослуживцем Лехой Лариным, многое узнал о тех временах, что предшествовали его появлению. Сын торговца конями из Керкуана, как выяснилось, успевал не только торговать, часто выезжая вместе с отцом в соседнюю Нумидию, но и проводить дни напролет в библиотеках, коих здесь существовало достаточно. Как в самом Керкуане, так и в столице.

— Слушай, Урбал, — спросил его как-то раз Федор, когда они, закончив тяжелейший марш-бросок и сложив на теплые камни оружие, с разрешения Софоникса переводили дух на скалистом берегу, разглядывая спокойную гладь моря, — у вас ведь много было всяких мореплавателей, расскажи о ком-нибудь из великих.

Урбал, как и все солдаты спейры, знал, что Федор не местный, а прибыл из далеких северных земель, поэтому его слова «у вас» не вызвали особого удивления. Хотя Федор недавно сам стал гражданином Карфагена.

— Да, ты прав Чайкаа, — ответил Урбал, произнося имя Федора немного нараспев. Но здесь все так делали, и морпех уже привык, — наши предки совершили множество экспедиций. Гимилькон во время одного из плаваний добрался до Бретани и даже побывал в землях северных кельтов. Но, возможно, самое великое свершение — это путешествие Ганнона Мореплавателя к берегам Западной Африки.

— Расскажи, — попросил Федор, оглядываясь на Софоникса, совсем не торопившегося прервать затянувшийся отдых морпехов и наслаждавшегося безмятежностью моря в одиночестве, — я интересуюсь.