– А иди ты в задницу, еще угрожать мне сроком будешь! Я ведь тебя и прикопать тут могу, – разозлился Леха всерьез.

– Не кипятись, не о том речь. Просто не могли тебя так реконструкторы упаковать – с солдатиком оловянным, кинжалом этим и всеми прочими вещами, вплоть до мятой подтирки с готическим шрифтом. А главное – я же видел, как ты образовался. Я там неподалеку стоял, – примиряюще осадил назад Паштет.

– Не, ну а чего ты тогда? – забулькал Леха, но уже без того запала.

– Ты – там был? В том времени? – аж придвинулся вплотную угрюмый коллега. Но сейчас он был совсем иной – и глазки вон загорелись лихрадочно.

– Ну… да! – вздохнул печально Леха.

– Как? Как ты это сделал?.. – буквально вскричал, но тихим голосом Паштет.

– Леша, ты здесь? – раздался снаружи Танькин голос и, приоткинув полог, Леха увидел совсем близко две пары замечательно стройных ножек, символически прикрытых элегантными шортиками.

– Ага, – подтвердил менеджер, с трудом отлепляя взгляд от ножек и задирая его повыше, туда, где улыбались два симпатичных личика.

– Мы обедать идем, не хочешь с нами? – спросила Лилька.

– С удовольствием! – ответил новоиспеченный кавалер и неуклюже выбрался из палатки на свежий воздух. Паштет проводил его достаточно злобным взглядом, положил аккуратно сапог на место и тоже полез из палатки вон.

И, пожалуй, на этом месте можно закончить историю о менеджере Лехе и его цыганском счастье.

Хотя Паштет, пожалуй, вряд ли отступится просто так.

Характерный он, Паштет этот.

Упрямый.