— Хорошо, скажем так, вы злоупотребили моим доверием.

— Подумаешь, за периметр вышел! С кем я там мог общаться? С медведями?

— Здесь нет медведей, — выдал справку Гарри, — и вы отсутствовали не меньше двух часов. Поэтому я вынужден принять меры.

И ушел. А я остался. Похоже, все одиннадцать оставшихся дней придется мне провести под замком, точнее, под запором.

Так и получилось. За десять дней отдохнул, отоспался, отъелся, морда опять округлилась, вроде даже животик наметился. Дальше туалета не выпускали, ничего нового узнать не удалось, реального плана дальнейших действий не было, да и не удалось бы ничего предпринять — следили за мной строго. Короче, полный провал по всем направлениям, оставалось только покориться судьбе. Во второй половине решающего одиннадцатого дня в мою камеру заглянул старший мордоворот.

— На выход!

Зачем на выход? Могли бы и сами сюда прийти и на месте приговор объявить. Однако делать нечего, пришлось идти. Старший привел меня в ту же импровизированную комнату для допросов. Там меня ждал только один полковник, и рожа у него была подозрительно довольной, так и захотелось по ней съездить, но руки мне сковали за спиной, учли предыдущий опыт.

— Ну, как отдохнули? — не без ехидства поинтересовался полковник.

— Вашими молитвами, — ответил я, — ты лучше скажи, про Сергея что-нибудь узнал?

Он как-то сразу скис.

— Узнал.

Я только один вопрос задал:

— Когда?

— Да сядь ты. Поздно уже. Четыре дня назад.

Вот и все, в душе образовалась пустота, даже дальнейшая судьба стала мне безразлична. Пауза затягивалась. Первым решился нарушить молчание полковник.

— Зато с твоим делом все в порядке — никаких отклонений, даже в малейшей степени, от естественного хода истории не обнаружилось.

Он зашуршал бумагами на своем столе, нашел нужную.

— Вот. «Вероятность хронокатаклизмов вследствие пребывания фигуранта в прошлом с сорок первого по сорок второй исчезающе мала».

Закончив цитировать документ, посмотрел на меня.

— Так что, как говорится, в свое время с чистой совестью.