Полки шли рекой, самолеты и пехота сместились чуть в сторону, ведя свою собственную битву, но для меня это было не столь и важно. Главное, что сейчас я видел ужас и грозу Вермахта, горящую в черном огне. Каково же была моя радость, когда я видел как «тигры» и «пантеры» пылают, словно спичечные коробки! Радость, гордость и восхищение и это лишь малая толика охватившей меня эйфории! Но вдруг увидел словно в замедленной съемке – башня одного из «тигров» поворачивается чуть в сторону, почти сразу же выплевывая смертоносный заряд в сторону одного из танков с красной звездой на башне. Секунда и тридцать четверки, завершавшей маневр, сорвало слабый тыловой бронированный лист, из щелей советского танка повалил густой, едкий черный дым….

Я не вытерпел и побежал, так как никогда в своей жизни не бегал, но время, словно липкая и мутная паутина замедлялось с каждым мгновением, не давая мне идти к горящему танку, у которого откинулся люк, показалась рука, тут же исчезнувшая в темном зеве люка. Понимаю, что танкистам уже ничем не поможешь, но что-то не дает просто так махнуть на них рукой.

Рывок, еще рывок, наконец, сопротивление начинает сходить на нет. Новый рывок – щелчок, ко мне возвращается слух, свет… все меркнет перед глазами…

Вспышка и мир преображается, открывая передо мной чистое поле, на котором стоит ощетинившаяся копьями небольшая кучка закованных в чешуйчатые латы воинов, обороняющих стяг с воином. На красном фоне, держащем в правой руке овальный ростовой щит, а в левой блинное копье. Вокруг смертников мельтешили на низкорослых лошадках лучники, посылая в них стрелы одну за другой. Каждую секунду кто-то из стоявших в окружении падал, стрелы выискивали бреши в защите воинов, насмерть стоящих на защите своего стяга.

Крики, ругань и стоны смешались в одну какофонию, грозя свести с ума.

-Да что это такое!– закричал я, но вместо крика из моего горла вырвался хриплый сиплый звук, меньше всего походивший на мой собственный голос.

Пытаюсь сдвинуться с места, но ноги становятся ватным и не послушными, я не могу сделать даже один маленький шажок! Все мои попытки не приводят ни к чему, разве что все мышцы на ногах страшно гудят. Занявшись собой, пропустил момент, когда низкорослые воины пошли в лобовую атаку на обороняющихся. Единственное, что я увидел это стоящее знамя, которое подпирает умирающий высокий витязь, с тремя стрелами в груди.

Звуки битвы всегда различны, как нет одинаковых сражений, так нет и одинаковых звуков, сопровождающих их. Не знаю почему, но в какой-то момент, когда силы пеших воинов, с упорством обреченных защищавших знамя, уже чуть ли не лежащее на земле, над полем пронеслась новая мелодия, грозная, будоражащая в жилах кровь. После нее, я увидел конных воинов врывающихся в ряды, уставших и вымотанных воинов на низкорослых лошадях.