Калинин посмотрел на беспечно храпящего Леонидыча.

И тут его осенило!

Ёк-макарек!

Глаза!

Глаза у них не такие!

Обычно все смотрят с опаской, некоторые со страхом. Очень редко – с ненавистью. Большинство с настороженностью.

А эти… Эти с любопытством. Богатырев с легкой усмешкой. Микрюков – с удивлением каким-то радостным. А вот пацаны – именно с любопытством. Как будто кино смотрят. С таким взглядом Калинин сталкивался еще в Москве, когда сопровождал, еще будучи сержантом НКВД, делегацию американцев. Только те свои эмоции не скрывали – бурно радовались всему как дети. Особенно в метро. Решили, что их в музей привели. Неужели эти – шпионы? Чьи? Немецкие? Непохоже. Англия, Франция? Но более идиотского способа заброски и придумать сложно. Может быть это дети эмигрантов? Заговор? А этот унтер, пошедший ва-банк, чтобы отвлечь внимание – проводник? А на кой черт им командование фронта? Думай, Саша, думай!

Он с силой заколотил кулаком по фанерной кабине:

– Стой!

Ширшиблев приоткрыл дверь и обеспокоено спросил:

– Что случилось, товарищ старший лейтенант?

– Разворачиваемся! Едем в полк! Быстро!

Рядовой Ширшиблев пожал плечами и скрылся в кабине.

Леонидыч проснулся и с недоумением спросил у Калинина:

– Товарищ старший лейтенант, что-то случилось?

– Еще нет, – отрезал тот. А потом подумал: 'Больше надо спать… Быстрее соображать буду'. И посмотрел на закатное майское солнышко. И не увидел, но скорее догадался:

– Воздух!!!

Но грохот пулеметов и пушек двух 'Мессеров' взбили грязь дороги и в мгновение ока раздербанили кузов полуторки.

Ширшиблев толчком успел выкинуть связистку из кабины и сам выпрыгнул в сторону. Вовремя, потому как двадцатимиллиметровые снаряды моментально превратили грузовичок в полыхающую груду.

Откуда взялся эта пара 'Мессеров'?!