– Так разболтают же все потом…

– Вот! – Иван поднял указательный палец. – Разве что в Царьграде такое задумать могли бы, да баб правильных при этом воспитать, а тут… в глухой тайге, кто может до такого дойти? Значит… что это значит?

– Договаривай уже, раз взялся, – пробурчал воевода, послав сочувственный взгляд черемиске. – Вишь, как переживать стала. Губы облизывает да прикусывает, аж припухли они, сама раскраснелась… словом, извелась вся.

– Вот ее волнение и указывает, что не кугуза она посыл. Кто-то другой тут игру затевает… иначе спокойная была бы, как удав… змея это такая. Прикинулась бы плесенью какой или мхом, раз ростом вышла, – съязвил Иван, состроив для девицы смешную рожицу, – и не отсвечивала бы губами своими да очами блестящими…

В ответ черноволосая красавица прыснула в кулак, зазвенев цепочками из мелких серебряных колечек, шедших по краю кожаной головной повязки, и бронзовыми браслетами на руках. Сделав вид, что засмущалась, девица чуть подобрала полы вышитой рубашки и так легко умчалась к поленнице дров в противоположном углу двора, будто кто вспугнул эту стройную быстроногую лань.

– Не вышло, крепкий орешек достался, – досадливо поморщился полусотник, когда черемиска оказалась вне зоны слышимости негромкого разговора.

– Что не вышло?

– Разговорить ее не вышло… А так – мало ли отчего она засмущалась или чему засмеялась? На жареном не поймали – остается гадать, кто же ее заслал… А слышала она достаточно, хотя никаких тайн особых мы с тобой и не обсуждали, – тихо закончил Иван и встал с лавки, на которой они с Трофимом коротали время во дворе усадьбы, ожидая, когда черемисский князь примет суздальских гостей и позовет их. Подойдя к девице, складывающей дрова из поленницы на сгиб локтя, он предложил ей свою помощь, мягко забрав у нее стопку колотых чурбаков и показав знаком накладывать ему еще. Поведя бровями, черемиска недоуменно улыбнулась тому, что статный воин хочет помочь ей по хозяйству, но все же накидала ему на руку еще немного. А потом даже стала накладывать сверх этого небольшую горку, с хитрецой улыбаясь. Однако неловкий полусотник покачнулся, и одно полешко съехало. А через мгновение упало прямо на ногу молодой хозяйке, как раз обернувшейся за новой порцией дров.

– Ай!

– Не зашиблась? – участливо спросил Иван у наклонившейся девушки, растирающей через поршни отбитые пальцы.

– Не особо, уф-ф… Ой…

– Добре. А теперь говори, куда дровишки складывать… И скажи хоть, как зовут тебя, красавица?

– Улина… – недовольно отозвалась та нежным грудным голосом. – До очага неси.