— Как сопли пройдут, опять на дальний ключ его веди, как и договаривались… — нехотя выдавил из себя воевода после того, как за убежавшим юнцом хлопнула дощатая дверь. — Что он, не обтерся или на ветру просквозило?

— Трофим Игнатьич, может, отпустишь меня? — освободив свое покрасневшее ухо, Микулка сначала его растер и лишь потом нехотя пояснил. — Захромал он, пришлось на карачках тащить, вот и не прогрелся после купания. А так резвый малец.

— Улина говорит, что весь в родного отца, такой же бесеныш, — неопределенно покачал головой воевода и неожиданно добавил. — Про твоего батю тоже слухи ходят…

— Что?! — вскинулся недоросль.

— Говорят, что видели его в Абрамовом городке, что при слиянии Волги и Оки стоит…

— В Нижнем Новгороде?

— Иван схоже его называл, вот только не сказывал, почему нижний он.

— Так по карте…

— По карте… Переверни ту карту вверх ногами и будет он самым что ни на есть верхним, а то и серединным!.. Ладно! Послухи доложили, что осенью того же года, как отец твой названный пропал, каких-то полоняников тайно ввезли в этот городок на телегах. И по счету почти все сходится, и девица наличествует. А еще толкуют, будто бы сам панок[1] к этому причастен…

— Почему решил мне о сем поведать, Трофим Игнатьич? — Микулка спросил осторожно, пытаясь не пустить сомнение в дрогнувший надеждой голос. — Нешто дело для меня есть?

— Сам ведаешь, что князь Юрий собирает на Булгар рать несметную, а посему ворота этой хм… нижегородской крепостицы вскоре затворятся, лишь только соберут туда ополчение со всей округи. Все это больше для видимости, местные воеводы догадываются, что брать сей городок суздальцы желания не имеют, как и Ошель[2], потому что… хм.

— Потому что взять нечего, а еще из-за того, что наместники булгарские сговорились против своего царя и хотят чужими руками черное дело сделать. Я, конечно, мал, воевода, но…

— Но нагл не по годам и за уши я тебя мало таскаю, хотя греешь ты их аккурат под моей дверью!.. Так вот, есть ли там Иоанн с сотоварищами или нет, один Бог ведает. Но как соберется ополчение, туда и вовсе не сунешься, опасно. Поход же суздальский до дождей проливных продлится, а то и до зимы.

— А ныне?

— А ныне в крепостице почти все друг друга в лицо знают, и хода туда чужим нет. Приходящих баб для обслуги тоже не подменить, все местные, да наперечет. Детишки же на посылках проникнуть внутрь могут!

— Понял, Трофим Игнатьич! Но…

— Что, но?! В отказ идешь?

— Да не! Просто выходит, что на восток хлопцы без меня уйдут… — В словах Микулки промелькнула неподдельная горечь. — Кто же там за ними приглядывать будет?