– В лесу, вестимо, в болоте, да черте где только не был, – выдохнул я. Все, нужно успокоиться. Наталья Ивановна, это сноху так зовут, предложила мне пройти в сени, там она польет мне водички, есть теплая, грела недавно, чтобы я хотя бы умылся.

Жаль, бриться было нечем, своего нет, а диверсанты на выход с собой не берут. Пришлось только умыться, помыв голову и растерев сырым полотенцем тело. Нормально, вроде не воняю, так и Наталья Ивановна сказала. Когда закончил, мне рубаху «подогнали», маловата была немного, но я влез. Только успели присесть всем кагалом за стол, лишь часовые были выставлены Иваном на въезде в деревню, как появилась… она! Господи, как она хороша, я уж и забывать стал, насколько она прекрасна. Комната вмиг опустела, а мы так и стояли, она у входа, я у окна возле стола.

– Андрюшка…

– Родная! – сжать ее в объятиях помешал только живот. Еще небольшой, но уже отчетливо был заметен, все же месяцев шесть прошло. Да, целых полгода!

Нам даже говорить ничего не хотелось. Мы просто любовались друг другом и гладили ладонями волосы. Валюшка чуть округлилась с лица, но в остальном все такая же, да и трудно потолстеть, когда еды кот наплакал. Прервали наши «гляделки» мои друзья.

– Ну что, молодожены, свиделись, наконец? – вопрос последовал от деда Захара. Мы одновременно улыбнулись, Валюша чуток покраснела, что при свете лучин в доме было почти незаметно. – Как ушел тогда, каждый день вспоминала. Я, признаться, должен прощения просить, у тебя, Валентина!

– Да бросьте вы, деда Захар…

– Нет-нет, прости меня, внучка, наговорил я тебе много лишнего…

Что именно наболтал моей жене старый хрыч, стало ясно чуть позже. Когда она, видимо надоев ему своими причитаниями, завела в очередной раз разговор обо мне, тот ей и выдал порцию дегтя. Мол, я на войну ушел, могу погибнуть, а могу и другую такую дурочку найти, – много чего наговорил, вот и каялся теперь. А Валюшка хороша, с таким видом все восприняла, показывая, что она во мне никогда не сомневалась.

Угомонились лишь к часу ночи, да и то Бортник разогнал. Сменив часовых, сейчас и Веревкина к делу приставили, все остальные улеглись спать. Дом у Натальи Ивановны, конечно, был маленьким, но уместились все. Спали, конечно, в основном на полу, да это фигня, главное, в тепле. Нам с Валентиной выделили кровать. Старую, скрипучую, но кровать. Лишь раздеваясь перед тем как лечь, я был вынужден показать ногу Валентине. Она при свете лучины все осмотрела, кивнула своим мыслям и принялась осматривать все тело. Пересчитав все мои царапины и шрамы, не переставая охать, она стала умолять меня больше не уезжать.