Только я в этом не участвовал, стоял метрах в семи от автомобиля и изредка поглядывал на часы. Было интересно, успеет ли прапорщик уложиться в десять минут, которые я ему назначил на полную готовность к выезду. Спецгруппа, несмотря на бардак, суету и крик, успела к назначенному времени занять места по боевому расписанию. Брезент был перетянут, пулеметы сняты со стоек и теперь их дула были еле видны в бойницах кузова. Я вспомнил, как мы с прапорщиком Хватовым подбирали эти пулеметы, чтобы установить их на «Форд» спецгруппы. А подбирать было из чего. После ликвидации финских егерей и подавления мятежа батальона латышских стрелков командир юнкеров поручик Симонов привез в Петроград почти два вагона трофейного оружия. Одних пулеметов там было пятнадцать единиц, а уж винтовками и патронами к ним один вагон был забит весьма плотно.

Одним словом, за десять минут «Форд» спецгруппы превратился из эпатажной боевой машины в унылое серо-зеленое чмо, ничем не отличавшееся от грузовиков, иногда используемых обычными снабженцами. Нет, пожалуй, я загнул, фронтовые снабженцы доставляли свои грузы гужевым транспортом, а на грузовиках перевозились элитарные вещи. Вроде генеральского имущества или продуктов для офицерского собрания. Вот в кабину этого ничем не примечательного грузовика я и забрался. Мне импонировал его вид. Теперь вряд ли кто-нибудь может предположить, что на нем передвигается брат императора. Это только на офицеров штаба фронта я хотел произвести впечатление грозностью средства передвижения великого князя. Нужно было сбить у них удивление тем, что командир кавалерийского корпуса передвигается не на лошади, а на автомобиле. По моему, мне это удалось, даже Бекович-Черкасский признал, что на таком грозном автомобиле великому князю ездить не зазорно.

Наш автопробег начался буднично. Точно, как договаривались, «Форд» подъехал к сидевшим уже в седлах кабардинцам, я переговорил, не вылезая из кабины, с их командиром князем Бековичем-Черкасским, и своеобразное соревнование началось. Автомобиль сразу же обогнал скачущих кабардинцев, и это было естественно. В галоп никто из них не пустился. Как мы и договаривались с Бековичем-Черкасским, кабардинцы не должны были во время этого состязания загнать своих лошадей. Соревнование между автомобилем и лошадьми были для Бековича-Черкасского по существу проформой, главная мысль у князя была – получить проигрыш, но за счет этого пригласить Михаила Александровича к себе в полк и устроить там празднование победы великого князя в этой гонке. Хитрый кабардинец не видел ничего зазорного уступить в споре с великим князем, даже наоборот, было почетно проиграть в споре с самим братом императора. Старейшины рода не будут интересоваться сутью, для них главное, что их родич спорил с самим братом императора. Мои размышления подтверждались тем, что даже на начальном этапе кабардинцы не пытались догнать «Форд», а скакали мерной рысью, экономя силы лошадей. Вскоре даже пыли, поднятой их скачкой, не стало видно в зеркале заднего вида.