Так как допросы происходили рядом с «Фордом» на дороге, а мое преимущество перед допрашиваемыми заключалось только в том, что я сидел на спущенной из кузова боевой машины спецгруппы скамейке, моя вежливость перед Махно заключалась в том, что его Угрюмов усадил на эту скамейку, ну а я уселся на подножку «Форда». Когда боец привел Нестора Махно, я поразился несоответствию моего представления об этой легендарной личности реальному человеку. Он был какой-то неказистый, невысокого роста, имел довольно-таки щуплую фигуру. Явно не герой. А как я знал из истории, женщины его любили и боялись. Хотя что такого страшного в этом шибздике, я не понимал, но с историей не поспоришь. Я и стал с ним обращаться, исходя из своих знаний об этой самой истории.

Так как я знал, что Махно в нужное для него время ладил то с красными, то с белыми, я и решил перетянуть его на этом этапе на свою сторону. Пускай повоюет пока на нашей стороне. Я же не собирался убеждать его отказаться от анархизма. Конечно, мужик обижен на царский режим и мечтает его свергнуть, но пока он в его власти, а значит, пойдет на сотрудничество. Махно будет думать, что это временно, и как только он обретет свободу, получит оружие и возглавит подобранных им людей, то опять возьмется за старое – создание анархической республики. Да и флаг ему в руки, только пускай создает эту республику в австрийской зоне. Естественно, австрийцы этого не потерпят и начнут прессовать это недоразумение. Махно мужик верткий, и просто так его не раздавят – вот и получим бои в австрийских тылах.

Эти мысли я начал высказывать, как только Махно расположился на скамейке. И начал с наезда, заявив:

– Ты что же творишь, сучий потрох, напал на боевого генерала, мать твою. Мало мне мочить всяких там тевтонов, так еще своя шелупонь лезет под руку. Грабил бы там всякую жидовню, так нет, его на служивых потянуло. Отвечать, сучий потрох, как до жизни такой дошел, а то на ближайшей осине вздерну!

– Так, ваше высокоблагородие, мы же не знали, что это армейский автомобиль. Военные поодиночке не ездят. Думали, что это купчишка какой-нибудь товар везет. А оно вон как вышло! Теперь ваше право меня повесить или там расстрелять. Только знайте, что я сам готов австрийцев зубами рвать!

– Готов он! А сам наверняка ни одного дня на фронте не был.

– Так каторжник я, а таких в армию не берут!

– Каторжник? А где тогда командовать научился? Опять же, владеть оружием и скакать на лошади? Или этому всему на каторге обучают?

– Там многому чему обучают!

– Ладно, шутник. Так что же все-таки с тобой делать? Расстрелять? Но ты был под обстрелом, и пули обошли тебя, а второй раз расстреливать – Бог не велит. Повесить? Но я солдат, а не палач! К тому же если Господь тебя сберег, значит, ты ему для чего-то нужен. Да… задал ты мне задачку! Вот если б ты грабил австрийцев, то ей-богу, отпустил бы я тебя! Но такие, как ты, пользуются нашей безалаберностью и бардаком и грабят своих. Действовать же во вражеском тылу у них кишка тонка.