– Это мы завсегда! Вот только боюсь, что фронт ослабнет. Австрийцы, когда узнают, что «Дикая» дивизия ушла, – обнаглеют и опять начнут дергаться.

– Вот и нужно нашими рейдами отбить у противника даже мысли о наступлении. Пускай смирно сидят и зализывают раны.

После еще нескольких бравурных заявлений я поручил Марату, кроме всей массы дел, которые свалились капитану на голову после моего появления, еще и подобрать людей для предстоящих действий в Петроград. По этому поводу сказал бывшему адъютанту великого князя:

– Целиком передислоцировать Туземную дивизию в столицу все-таки чревато осложнениями на фронте. Поэтому нужно отобрать во всей дивизии не более тысячи всадников и офицеров. Подбирать надо с запасом, так как возможны большие потери в ходе предстоящих операций в тылу у австрийцев. Кто в ходе этих боев выживет, направится в Петроград, людям, чтобы не было ненужных разговоров, можно сказать, что на отдых. Главное требование к отобранным всадникам и офицерам, чтобы это были дисциплинированные и цивилизованные люди. Все-таки едем в столицу, и совсем психов, готовых убить за косой взгляд, брать туда не нужно и маньяков, отрезающих головы у побежденного противника, тоже.

Закончив грузить Марата своими поручениями, я внутренне усмехнулся. Капитану стало не до своих старых привычек адъютанта проявлять заботу о генерал-лейтенанте. А я этого опасался. Слишком хорошо он знал Михаила Александровича, и изменение его привычек могло насторожить Марата. А после целого вала поручений, которые были несомненно важными, капитану стало уже не до того, чтобы предлагать великому князю увидеть его любимых лошадей. Вот на этой высокой мысли о своей хитрости я закончил общение с человеком, который очень хорошо знал Михаила. И по моему ощущению, хотя я и провел разговор не совсем так, как общался бы с Маратом настоящий Михаил Александрович, особо не напортачил.

Стараясь не потерять боевой настрой, я направился к только что вышедшему из здания штаба теперешнему командиру Туземной дивизии генерал-лейтенанту Багратиону. Его образ тоже имелся в долговременной памяти великого князя. Несколько эпизодов с его участием сохранились в памяти, а самый яркий отпечатался там недавно. В июле Багратиону присвоили звание генерал-лейтенанта, и, естественно, он его отметил. Михаил Александрович там хорошо поддал и вынудил Багратиона вместе с ним пойти на спор из револьверов стрелять ворон. Выиграл Дмитрий Петрович, и пришлось великому князю после этого выпить целый рог красного вина. А на старые дрожжи это было нелегко. В итоге это повышение в звании совершенно другого человека осталось в долговременной памяти как какой-нибудь важный и знаменательный эпизод личной жизни.