На совещание в Волочиск мы отправились рано утром. Было еще темно, когда я в сопровождении Первухина направился к штабу корпуса, куда должны были прибыть автомобили, которые повезут нас в Волочиск. Конечно, Максим хотел подъехать прямо к дому, но я ему запретил. Нужно было хоть немного подвигаться перед дальней дорогой, в пути насижусь еще. По нынешним временам и ужасным дорогам преодолеть расстояние в 115 верст это было еще то испытание для психики бывшего работника НИИ Мозга. Слава богу, что задница Михаила Александровича привыкла к седлу, не так мучительно будет находиться долгое время на очень неудобном и жестком пассажирском сиденье «Форда». Вот для штабных задниц это путешествие будет настоящим адом. Особенно для тех, кто поедет в кузове и будет сидеть на дощатых скамейках. Я даже развеселился, представив, как штабные офицеры будут подпрыгивать на неровностях дороги и биться своим насиженным в мягких креслах задом о грубо струганные доски скамейки. Картинка путешествия штабных офицеров в Волочиск разогнала дурное настроение, вызванное ранним подъемом. И я подошел к штабу, где уже стояли «Опель» и «Форд», в прекрасном настроении. А вот Юзефович и его подчиненные, которые уже стояли у машин, были какие-то помятые и хмурые. По их виду сразу понятно, что мужики ночью, скорее всего, совсем не спали, Наверное, готовили вопросы, которые нужно будет согласовывать с командующими армий. Чтобы как-то поднять настроение у штабных офицеров, я очень по-доброму поговорил с ними. Проявил заботу, приказав Первухину выдать каждому офицеру, который поедет в кузове «Форда», по специальной подушке, на которой обычно сидели бойцы, когда у нас происходили дальние поездки. После разговора с Юзефовичем, который доложил мне, какие вопросы подготовлены для согласования с командующими и начальниками штабов армий, я скомандовал:

– По машинам!

И наша маленькая колонна тронулась. И первым двигался «Опель». Шофером там был бывший инструктор водительской школы, он уже ездил на автомобиле в Волочиск и знал дорогу.

Это путешествие ничем кроме периодического кашля от пыли, поднятой передним автомобилем, не запомнилось. Четыре часа тряски, жутких скрипов, издаваемых трущимися деталями «Форда», и пылевое облако, поднимаемое «Опелем», вот и все впечатления, которые я получил от поездки по дороге начала XX века. Даже крынка молока, которую купил в какой-то деревне с жалкими мазанками вместо добротных бревенчатых домов, которые видел в сельской местности под Петроградом, не добавила мне интереса к путешествию. Как считал минуты, которые остаются до окончания этого мучения, так и продолжал. Чуть ли не через каждые десять минут доставал свои часы-луковицу и с надеждой смотрел на циферблат, вычисляя, сколько верст мы уже проползли. По-другому нашу езду по одной из лучших дорог, расположенной в полосе фронта, я назвать и не мог.