– Знаешь, Михась, нам нужно постараться сделать сейчас то, что сделал СССР, победив Германию в Великой Отечественной войне – аннексировать Восточную Пруссию. Сталин был далеко не дурак, и с точки зрения великого строителя государства понял, что, лишив Германию такого анклава, как Восточная Пруссия, он лишит её и агрессивности. Пусть это мистика, но мне кажется, что именно эта земля впрыскивает в кровь немцев их воинственность и безрассудство. Надеюсь, что, лишившись Кёнигсберга, бюргеры станут более спокойными, не допустят прихода к власти Гитлера, не будет холокоста и Второй мировой войны.

Мистика мистикой, но если новая война всё-таки случится, то лишить вероятного противника такого форпоста, как Восточная Пруссия, было большое дело. И в настоящих условиях это можно было провернуть. Союзники с аннексией Россией Восточной Пруссии однозначно согласятся, а Германия, когда капитулирует, пойдёт на что угодно. Поэтому я согласился с предложением Каца, и мы всю ночь обсуждали, как половчее и юридически безупречно провести эту аннексию и куда будем переселять репатриантов. В конце обсуждения наших наполеоновских планов Кац меня насмешил, заявив:

– А знаешь, мои ребята из КНП разработали целый комплекс мер для идеологической подготовки нашей армии к рывку к Кёнигсбергу. Как ты, например, отнесёшься к такому лозунгу – «Даёшь Михалград»?

Отсмеявшись, я ответил:

– Да чёрт с ним с лозунгом, лишь бы дело выгорело. Если твои пиарщики считают, что такая чушь воодушевит солдат, то пускай впрыскивают по своим каналам этот маразм в массы.

Вот после нашего разговора этот лозунг стал популярен среди солдат. Как докладывали мне, с криком «Даёшь Михалград» солдаты ходили в атаки на укрепления противника. Смех смехом, а в августе после взятия Кёнигсберга эту немецкую твердыню во всех официальных документах – занятый русской армией город – начали называть Михалградом. А после подписания Германией 25 октября 1917 года акта капитуляции это название города появилось и в международных документах.