В отличие от склонов наверху хватало всякой растительности, и деревьев, и кустов. Не лес густой, конечно, но по крайней мере было за чем укрываться, пробираясь к краю обрыва.

Сперва Артем услышал характерный мерный рокот, какой могла издавать только быстроводная горная река, потом разглядел за деревьями просвет… Ага, вот уже стали видны на некотором отдалении расположенные скалистые склоны — другая сторона ущелья. Пока что трудно было сказать, насколько оно было широким.

— Ложимся! — увидев, что их проводник Абуэ опустился на землю, Артем хлопнул Хидейоши по спине. — Ползком! Нас не должны увидеть.

Кумазава с подкупающей послушностью рухнул на землю и так же, как Артем и Абуэ, пополз на брюхе к краю обрыва. Чуть раздвинув кусты, которым отчего-то нравилось расти у бездны на краю, они организовали себе отличный наблюдательный пункт, откуда прекрасно могли разглядеть и мост, и ущелье, и даже реку, протекающую по дну ущелья.

Ежели отрешиться от некоторых неприятных обстоятельств, то картина взору открывалась прямо-таки благолепная, раздолье для натур поэтических, райское наслаждение для художников-пейзажистов.

Солнце только начало восхождение в небесную гору и еще, по сути, только одним глазом заглянуло в ущелье Бомо. Солнечный свет осчастливил собой пока лишь одну сторону ущелья, да и то не всю, а лишь верхнюю часть, но постепенно светлая часть расширяла границы книзу, отгоняя мрак на дно ущелья, к реке. (Артем прикинул, что от того места, где они залегли, до дна будет примерно метров девяносто — сто, в общем, немало, падать не рекомендуется, особенно учитывая, что внизу ждет не страховочная сетка, а ребристые камушки.)

Над рекой, кажущейся отсюда зловещей стальной полосой посреди сумрачного провала, стелился туман — местами густой, как в мультике про ежика, местами совсем редкий, как старческая борода.

Тот же туман, клубясь, стекал вниз по склонам — густой, вязкий, похожий на бутафорский дым.

Подул слабый ветер. В ущелье его, конечно, не чувствовалось, но здесь, на вершине гребня, никакие отвесные скалы не мешали ему задувать, как вздумается. Ветер сорвал с деревьев новую порцию осенней листвы — один лист, кружась пропеллером, опустился прямо перед Артемом, какие-то унесло вниз, в долгий полет по ущелью. Вокруг тут же расчирикались потревоженные порывом ветра птахи… «Можно ли соорудить примитивный дельтаплан и птицей перенестись на ту сторону?» — вот такая мысль посетила Артема. Не случайно вовсе посетила. Имелись в открывающемся глазам пейзаже некоторые вкрапления, делающие его насквозь немирным и недобрым.