Этот залп развеял все и всяческие иные версии и трактовки, расставил все точки там, где их не хватало. Засада была поставлена на Белого Дракона, поставлена вовсе не для его торжественной встречи, а как раз наоборот. Неясностей не осталось. И не было теперь у Артема со товарищи другой возможности, кроме как с боем пробиваться на ту сторону ущелья Бомо.

Резко остановив коня, Артем спрыгнул на землю, нахлобучил на голову шлем-кабуто — пять рядов пластин назатыльника-сикоро звучно звякнули о пластины, прикрывавшие спину. (Ох, сейчас такой оперенный ливень обрушится, что только держись, только выручайте, пластины!) Рывком опустил на лицо защитную маску черненного металла с узкими прорезями для глаз. Выхватил из ножен «Свет восемнадцати лун». Дикий нечленораздельный вопль вырвался из глотки сам собой. С этим воплем Артем понесся к мосту, держа меч в отведенной руке.

Вдарило по локтю, наконечник вражеской стрелы, влепившись в налокотник, выбил из него громкое «бзеньк!».

— Врешь, фашист, не возьмешь! — заорал Артем на чистом русском языке.

И были серьезные основания надеяться, что так просто его не возьмешь — Тайра Томомори был очень большим человеком и доспехи для него должны были сварганить высшего качества, наинадежнейшие, без всякой халтуры и тяп-ляповщины.

Артема обогнал монах-сохэй, он бежал, быстро-быстро перебирая босыми ногами, держа посох, как копье. Монаху без доспехов бежалось легче. Вдруг сохэй резко прянул в сторону — предназначавшаяся ему стрела пролетела мимо. «Ловко, — признал воздушный гимнаст. — Молодца…» И тут же сам получил две стрелы — одна отскочила от прикрывающих живот пластин, другая звякнула о набедренник.

Ага! Артем сумел заметить мелькнувшие над головой оперенные смерти, пролетевшие уже в направлении врага. Наш ответ сиккэну! Все правильно, все согласно установке на бой — двое Артемовых самураев остаются на поляне и ведут свое собственное сражение луками и стрелами. Хоть как-то прикроют бегущих, да и вражеские лучники не будут чувствовать себя чересчур нагло и вольготно. Понятное дело, Артем отрядил в лучники двух самых умелых по этой части самураев. Странно, если б наоборот…

Вжикнула возле самой головы вражья оперенная смерть. Очень не хотелось бы получить точное попадание в прорезь для глаз. В неприкрытое горло тоже не хотелось бы. И просто, без угрозы для жизни получить по шлему стрелой не слишком-то хотелось — можно рефлекторно дернуться, а на балках это чревато…

До моста оставалось шага три. Артем слышал гортанные команды, выкрики, боевые кличи, звон мечей, видел впереди себя мельтешение тел и блики на движущихся клинках. Мать твою! Один яма-буси недвижно лежал на досках настила. На этих же досках лежало немало тел в красно-черных доспехах. А двое яма-буси были еще живы, стремительными черными молниями они метались в самурайской мешанине, но их маневры не были хаотичны, их маневры были понятны Артему — все время поворачиваться так, чтобы самураи в сутолоке мешали друг другу. «Ща, ребятки, еще пару секунд продержитесь, и будет полегче!» А вокруг опять: «вжик!», «вжик!», и еще раз: «вжик!», «вжик!»…