Вслух епископ заметил, что неизвестно, как меняет сидов крещение. Эта версия была признана возможной всеми — но в этой версии книга в результате оказывалась подарком свыше. А облака — обликом ангелов или святых. Скажем, святой Бригиты и святой Бранвен — последняя и вовсе приходилась Немайн двоюродной правнучкой… Образ сияющих облаков для сидов был доступен, если верить друидам, и до крещения, и до святости. Следовательно, это могли быть не друзья, а враги… А в книге — неправильные способы лечения не этой, а других болезней.

Анна по ведьминскому опыту знала — крещение на требуемую больному диету не влияет. Зато перемена звериного облика — еще как. Так что, поговорив с друидами, убедилась — заглядывали старшенькие сиды. Родители? Ллуд и Дон?

Друиды осторожненько намекнули на это христианским священникам. Дионисий подумал, да и решил: чудом больше, чудом меньше, а легенду поддерживать надо… и дал друиду себя убедить. Тем более что Пирр очень уж энергично кивал… чуть голова не оторвалась. Зато, как только епископ признал версию, у него появилась возможность лицезреть работу истинно апостольского чина. По лику Пирра словно патока расплылась.

— Из чего мы делаем вывод, что старшие из сидов поддержали КРЕЩЕНУЮ дочь против брата-язычника. Возможно, они и сами уже крещены, а то и достигли святости — в другой стране, под иным именем. Скажу более: они явно крещены, потому как не вложили знания в головы, как умеют, но доставили книгу. Друидическая традиция писание книг отвергает…

Дионисию оставалось только восхищаться внутренней силой, заключенной в старике-патриархе. Он увидел главное — возможность проповеди. И, не волнуя себя вопросом, какая сила подбросила книги, принялся распространять веру. Спасать заблудшие души. Даже погрязшие. Оставалось заключить: именно такие христиане и превращают сатану в силу, что хочет зла, а творит благо.

Немайн страдала точно как написано. И стадии меняли друг друга в указанной очередности. Теперь была спокойная — "воды мудрости", как обозвал это Харальд. Кажется, он сочинял сагу о тяжелой доле богинь и каждой очередной напасти придумывал красивый и малопонятный кеннинг. А без поэтики — так на сей раз это было именно недомогание, а не болезнь. Месячное очищение. Только, по книге, у наставницы выходило скорее десятилетнее. Анна улыбнулась. Ведь не произойди у Немайн смена звериной ипостаси, еще несколько лет такого бы не было. И Анна уверилась бы, что наставница, несмотря на все свои столетия, подросток.

На коленях лежал загадочный фолиант, написанный меленько и очень разборчиво. Глаза в который раз пробегали строчки про финал болезни. Она это место часто перечитывала. И решение Дэффида — запереть больную покрепче — нравилось ей все меньше и меньше. А теперь из Немайн вместо слизи выходила чистая кровь, а значит, до возможной ошибки оставались уже не дни — часы.