— Да там ясный день!

— И на улицах полно народа!

— Гляньте, всё население вышло из домов!

— Что творится-то! И в дальних пригородах — то же самое…

— Да вся область светится…

— И прилично так, километров на сорок дальше околиц!

— Уф! Народ ликует, почище, чем на демонстрациях…

— С чего бы это?.. И что за крики о тотальном, отличном самочувствии?

— Надо бы проверить, чего там творят товарищи в правительстве…

— Хм! Тоже радуются не меньше. Большинство… Ведь не все на месте…

— Может и в самом деле волна оздоровительной эйфории по всем прокатилась?

— Похоже на то… Сейчас присмотрюсь… Тут несколько ораторов…

— Ага! Распинаются о том, что неожиданно выздоровели.

— Хе! Точно… Но смотря от чего они излечились-то?

— Ну не сказать, что от всех болезней… Говорят о гриппе, о сильных простудах, даже упоминают пневмонию… А нет, вон один счастливо голосит, что чувствует себя превосходно после недавнего инсульта. Мол, лежал бревном, наполовину парализованный, а полчаса назад встал на ноги, как ни чём не бывало.

— М-да! Как же это мы всё сотворили?

Вскоре все грапповцы выбрались наружу и с немалым изумлением уже своими глазами наблюдали за столпотворениями народа. Высыпавшие на улицы люди радостные, улыбаются, хохочут, обнимаются, орут всякие приятные благоглупости в адрес друг друга. Ни одного унылого или скорбного лица. Всеобщее счастье. Тотальный восторг. Повсеместное воодушевление.

Киллайд от всего увиденного запаниковал:

— Боюсь ошибиться, но после такой вот всеобщей эйфории возможен резкий откат эмоций к негативным крайностям. Как бы чего страшного не случилось…

— Не должно! — успокаивал его Пасечник. — Потому что скорей всего народ получил сильную дозу оздоровительного излучения, а это никак не позволит сразу же провалиться в омут мрачной меланхолии.