— Вы намекаете про те открытия, что делаются? — тут же вспомнил он.
— Да. И это только начало. Например, в астрономии. Как ближайший пример. Про медицину — пока помолчу. Там неоднозначно. Пока…
На последние слова инженер не обратил внимание. Воистину, русских всегда тянуло к небу, к звёздам. А болячки земные оставались как-то так — как «неизбежное зло».
— Про астрономические открытия сейчас трезвонят везде. Открыли планету. Назвали Плутоном. И говорят, что вы, господа, причастны к этому открытию. — с жаром начал Тимофей Аполинарьевич.
— Да. Есть такое. — скупо подтвердил Григорий. Василий же усмехнулся, вспоминая как происходил визит к астрономам.
— Там не только Плутон есть. — проавансировал Василий. — Скоро открытия посыпятся как из рога изобилия. Вот увидите.
Но тут случилось неожиданное.
— Какое интересное совпадение! — вздёрнув брови сообщил инженер. — Недавно меня подряжала, небезызвестная скандально, особа — госпожа Натин Юсейхиме.
Братья на это удивлённо переглянулись. Инженер же правильно истолковав эти переглядывания как повышенный интерес поспешил выдать.
— Так вот она заказала переделать большой амбар недалеко от города. Причём сделать так, чтобы у него крыша была раздвижная. Может тоже астрономией увлекается? Вот у вас нет никаких предположений, господа, какой-такой астрономический инструмент можно поставить в большой амбар?
— Есть, и более чем есть! — проговорился от неожиданности Василий.
Глава 17 Валькирия сердится
О возвращении Натин в Петербург, братья узнали самым экзотическим образом.
В тот день решили набрать компанию, из свежих знакомых и пойти «побузить» как они любили выражаться, по паркам и бульварам столицы. Тем более, что стоял ослепительно ясный, безоблачный, морозный день.
Санкт-Петербург готовился вступить в новый, двадцатый век. В парке играл духовой оркестр, а по всем аллеям и вообще по бульварам расхаживала празднично одетая публика. Атмосфера надвигающегося праздника чувствовалась везде. Даже в пьяных приказчиках и прочей простонародной публике нетвёрдой походкой шествующей по своим делам.
Вполне естественно было и то, что когда братья с шумной кампанией появились в парке, то тут же стали центром внимания всех присутствующих. Ведь у них не было тех самых комплексов и «представлений о приличиях», что до сих пор, на пороге столетий, тяжёлым шлейфом волочились за обществом. Они просто развлекались, шумели, шутили, постепенно заражая своим весельем и хорошим настроением тех, кого вот так решили «вывести погулять».