— Ты где таких картинок понадёргал?

Давно привычный к таким переходам Василий переключился мгновенно.

— Тебе понравилось! — оскалился он.

— И это тоже, но вот я опознал только два кадра из нашего мира… — с деланной подозрительностью продолжил Григорий.

— И не удивительно. Я большей частью всунул в ролик кадры мира Гайяны.

— Ну ты молодчага! Даже меня проняло. — оскалился Григорий и через секунду тихо рассмеялся.

— Стараюсь! — выдал довольный собой Василий и кивнул брату следовать за собой.

В ресторане, разгоралось веселье.

* * *

Натин было плохо. Очень плохо.

Накатывающая последние месяцы депрессия, таки вылилась в конкретную хандру. Ту хандру, при которой за что ни возьмёшься, всё валится из рук. И это ещё больше бесило.

Хотелось куда-то бежать, что-то непременно делать, но…

Если подумать здраво, то бежать — некуда. Делать — нечего.

Да, пока некуда, и пока нечего. В будущем обязательно что-то придёт на ум и она включится в работу. Так же как и было раньше. Несмотря ни на что.

Эта самая черта неунывающего, как бы сказали русские, «ваньки-встаньки», в своё время привлекла к её скромной персоне «твёрдой троечницы», внимание руководителя Проекта «Аттала».

Она не блистала в учёбе, так как была воистину «средним числом» во всех дисциплинах. Она заведомо не была такой как Мал, — лучший студент их группы, — блистающий эрудицией, находчивостью, да и красотой тоже. Объект тайного воздыхания бабской половины курса. Но… Наверное из чувства противоречия, Натин числила его в своих врагах. Или не из чувства противоречия, а от банальной зависти. Но так или иначе, почему-то именно эта враждебность и холодность, именно Мала Далека влекла к ней.