— Вы что-то успели проверить из её идей. — как утверждение кинул Пьер.

— Более чем!

— Но говорит она часто так, как будто наизусть цитирует учебник… — добавил Пьер. То ли в осуждение, то ли для заметки всем остальным.

* * *

Натин не сразу пошла в гостиницу.

Она завернула к историкам и там выяснила ещё множество подробностей. После зашла в библиотеку и основательно проштудировала произведение Гобино. Хоть и читала она очень быстро, но чтение заняло её аж до глубокого вечера.

Когда же она всё-таки вернулась в отель, вид у неё был взвинченный.

Она зашла к себе, убедилась, что и Паола, и Ольга на месте и с ними всё в порядке, как-то очень резко от обоих отмахнулась, обрывая вопросы и удалилась к братьям.

Обоих она застала в весьма благодушном настроении. Но взвинченность Натин заставила и их подтянуться. А когда Натин довольно резко отказалась от чая, бросив «потом», они поняли, что у неё новости весьма горячие.

Оба как-то по-особому переглянулись, но никто ничего не сказал, предпочитая выслушать что скажет сама Натин.

Василий плюхнулся за стол, с недопитой чашкой чая, а Румата, наоборот растянулся в кресле забросив руки за голову и уставившись в потолок. Лишь иногда бросая заинтересованные взгляды на Натин. Это её слегка покоробило, но дело есть дело.

— Как я понимаю, — начал Румата, — ваши научные изыскания наткнулись на нечто интересное? Неужто супруги Кюри додумались до атомной бомбы?

— Вы зря ёрничаете — понизив голос, холодно заметила Натин, но Румата не унимался.

— Так-таки они додумались?! — картинно округлив глаза подпрыгнул он в своём кресле.

Натин поморщилась.

— Дело не в том, что они там думают, а совершенно в другом. В том, что я наткнулась на теорию, которая… очень мерзкая! И она, судя по моим наблюдениям, уже проникла в массы.

— Неужели Марксизм? — также ёрнически «заметил» Румата, но наткнувшись на очень осуждающий взгляд Василия тут же заткнулся и откинулся в кресле, приготовившись слушать.

Когда же Натин таки начала рассказывать, на лице Василия медленно проявились признаки смутного узнавания. И чем дальше он слушал, тем всё более явственно это узнавание пропечатывалось на его лице.

Весьма скоро он слушал Натин очень и очень внимательно.

— …Цвет кожи служит для Гобино основанием выделения трех основных рас: белой, жёлтой и чёрной. — как заправский лектор чеканила Натин. — Эти расы Гобино рассматривает в виде трёхступенчатой иерархической лестницы с белой расой вверху и чёрной — внизу.