В коридоре послышался громкий топот множества ног и в запертую дверь забарабанили чем-то тяжёлым. Василий хмыкнул и подошёл ближе к окну.

Увидев фигуру в окне толпа на улице дружно взорвалась воинственными воплями. Настроение снова испортилось. Страх напортачить снова объял чувствительную натуру интеллигента. Того, что его могут убить, Василий, как раз не боялся. В защите он был уверен. А вот для дела… Слишком уж красивая комбинация была замыслена. И так не хотелось… До боли не хотелось от её не только отказываться, но даже откладывать.

Даже по времени, как они просчитывали с Григорием, надо начинать именно сейчас. Чтобы у Парагвая была возможность подняться. Снова подняться. Снова стать на южноамериканском континенте первой по промышленному развитию державой. Чтобы он смог отбиться от агрессивных соседей, и подмять их под себя.

А перед внутренним взором у Василия, сменив кота Леопольда, всплыл другой образ. Грозного робота-терминатора. Ведь в защите, да ещё с сильно прокачанной физиологией, модернизированной Гайяной, да ещё если прибавить некоторые «плюшки», что содержались в самом защитном костюме… Он за него вполне мог сойти.

Оставалось лишь разыграть спектакль.

А как играть?!!

А чёрт его знает!!!

«Выход Терминатора! Никто не уйдёт не обиженным!» — горько подумал Василий, вышибая окно.

Даже это вышибание было сделано «на публику». Ведь мог бы и просто открыть и протиснуться. Но протискиваться ведь как-то несолидно. А вот вынести его наружу, и выйти на крышу пристройки в полный рост — самое то!

«Всегда подозревал, что у меня много от позёра!» — саркастически подумал Василий выползая наружу и выпрямляясь во весь рост.

Публика внизу окосела. От наглости.

Но это было лишь начало.

* * *

Василий оглядел сверху собравшуюся толпу. Недоумение, которое он посеял в них своим поступком те быстро преодолели и принялись за старое — орать что-то типа «сдавайся бандюга!». Куражу им добавляло то, что никаких видимых орудий убийства, на вылезшем индейце они не заметили. Даже завалящего ножичка.

Однако, сама физиономия, явного не европейца, а «одного из своих», мгновенно охладила пыл четверти присутствующих. Они сконфузились, перестали размахивать оружием, и постарались сделать вид, что тут мимо проходили. Но никуда не ушли. Превратились в зевак.

Остальные продолжили орать не замечая резкого изменения отношения к стоящему «ладроно» со стороны соседей.

Эта перемена не укрылась от внимательного взгляда Василия.

«А пропади оно всё пропадом!» — подумал он и ударился в безудержную импровизацию.