Компартия? Была такая. Беда в том, что основали ее когда-то как «компартию Палестины», то есть и евреев, и арабов – ну а дальше, ясно как на ней события отразились. В пятьдесят пятом была она совсем микроскопической – хотя и от нее депутаты в кнессете были, целых трое. Наверное, все ж недосмотрели наши в Москве – сделав так, что наши служивые, а это самые сознательные и патриотичные кадры, оставались в членстве КПСС а не местной компартии. Вот и выходило что «армия вне политики». Впрочем, мы ведь тоже себя израильтянами по-настоящему не считали, что «это наш дом» – а думали, срок положенный отслужим, и домой в Союз.

Тот день 23 июля пятьдесят пятого… Понимаете, до того на протяжении пяти лет, по нескольку раз за год поступали «абсолютно точные сведения», что завтра начнется. И ничего не происходило, как в детской сказке про «волки, волки» – а когда волки и правда напали, то застали врасплох. Причем вторжения ждали со всех сторон – сейчас нам легко, зная историю, решать «как надо было», но кто тогда знал? Что объединенный американо-британско-французский флот не высадит десант где-нибудь под Хайфой, начав Третью Мировую войну – и отразить эту угрозу, кажущуюся главной, была готова советская бригада морской пехоты, которая потому и не была выдвинута на египетский фронт. Что турки не откроют боевые действия – после того, как выступили с угрожающим заявлением, и сосредоточили две дивизии в Анталье. Что на иорданском фронте не появятся британские войска, в исполнение своих обязательств по англо-иорданскому Договору. Враг наступает со всех сторон – и в Иерусалиме в это верили, по крайней мере, в первые дни.

Территория Израиля тогда не включала в себя район пустыни Негев и южную оконечность Мертвого моря. Город Беэр-Шева, важный перекресток дорог, был уже на египетской стороне, от него можно было ехать на северо-восток (пятьдесят километров до Хеврона, за ним еще тридцать, до Иерусалима), на север (в ста километрах, Тель-Авив), на северо-запад (всего тридцать километров до побережья, где важный сельскохозяйственный район, житница Израиля). Прикрыть столицу в первые же часы вторжения могла лишь наша, 1я бригада, дислоцированная в Хевроне, соседом справа должна была стать 3я бригада, стоявшая в Кирьят-Малахи, по северной дороге. Мы выступили неукомплектованными – на сбор всего приписанного личного состава по боевому расписанию отводилось двадцать четыре часа, и было глупо надеяться, что египтяне их нам дадут. В наших пехотных батальонах была едва половина людей, пришлось также оставить на базе часть техники, оказавшейся неисправной. Поскольку в тогдашнем Израиле, стараниями ромштейнов «в целях экономии» от армии были отняты и переданы гражданским «на аутсорс», так это называлось, многие необходимые службы тыла – такие как продовольственное и вещевое обеспечение, поставки ГСМ, транспорт, ремонт техники. А так как во многих «аутсорсовых» конторах трудились не только евреи, но и арабы – то обычным делом был саботаж и даже прямые диверсии. Впрочем, и иные из евреев тоже были «хороши», усмотрев в начавшейся войне – повод для торговли. Как в известной песне – которую, как считается, сочинили именно наши воины-интернационалисты той самой войны: