Не выбирая выражений, пройдясь по всему правлению Романовых, отчего у собеседников, периодически краснели уши, император наглядно продемонстрировал, чего стоила государству непоследовательность его самодержавных родственников, политические качели, когда указы одного спешно отменял следующий за ним, в том числе и хорошие. Полезные начинания задвигались в дальний ящик только потому, что их инициировал опальный ныне придворный или нелюбимый предшественник.

Попытка начать поиск решения с пропаганды марксизма среди отдельно взятого монарха, привела к тому, что император скривился, как от зубной боли, досадливо глянул на Дзержинского и заботливо, как капризного ребенка, спросил:

– Феликс Эдмундович, Вы находите панацею в социализации средств производства? В рабочем самоуправлении? В прямой демократии? Тогда не надо громких слов. Организуйте таковое на любом подмандатном предприятии, в любом уезде и посмотрите, что получится. Практика – критерий истины. Вот и практикуйте, систематизируйте. А заодно изучите внимательно воспетый Марксом опыт управления Парижской Коммуной – не найдутся ли там родимые пятна тех же проблем, что и у нынешнего государственного аппарата?

Попытки брюзжания на тему “хуже всё равно не будет” пресекались настолько образно, что граф Толстой не выдержал и начал конспектировать.

– Вы правы в определении нынешнего социального устройства Российской империи, как гнилого бревна. Но беда в том, что это трухлявое дерево подпирает дверь в ад. Разрушь его, отпихни на обочину и врата разверзнутся…

Аллегория России с засовом, запирающим преисподнюю, Дзержинскому показалась натянутой и он списал эту фразу на религиозную экзальтацию монарха, но вот со следующей сентенцией, скрепя сердце, вынужден был согласиться.

– Основная цель провозглашенной социальной революции – создать более благоприятные, комфортные условия жизни и развития всего общества в целом, повысить уровень защищенности каждого отдельно взятого гражданина, обеспечить справедливое распределение производимого продукта. У революционеров есть ответ на вопрос “Что делать?” А вот как это обеспечить? Против лозунга “от каждого по способности – каждому по труду” – не возражает ни один купец или заводчик. Просто они оценивают свой труд по-своему, не так, как крестьяне и рабочие. А кто будет арбитром? Кто справедливо рассудит, оценит, взвесит рабочий день гальванёра, машиниста, директора предприятия, художника? Новый чиновник? А откуда он возьмется – честный и неподкупный, если человеческие пороки равномерно размазаны по всем сословиям? Вот Вы, товарищ Дзержинский, вслед за товарищем Лениным агитируете за разрушение российского государства и почему-то считаете, что если хорошенько всё разгромить, то на руинах обязательно будет построено "Здание Светлого Будущего", а люди, которые будут громить и сносить, вдруг трансформируются в строителей… Я даже не спрашиваю, каким образом это произойдет и сколько крови при этом прольётся… Да-да, к сожалению, лишь четверть профессиональных разрушителей способна что-либо созидать[61]. Мне интересно другое, каким волшебным образом материализуются неподкупные, честные, грамотные, квалифицированные и болеющие за общее дело чиновники? Как Вы собираетесь обеспечить их поиск, выдвижение и расширенное воспроизводство? Не знаете? У Маркса это не описано? Тогда Вы, батенька, патентованный идеалист! Строить здание, не имея чертежей, воспитывать строителей будущего, не имея понятия о том, каким образом и за счет чего среди них будут изживаться традиционные человеческие пороки и формироваться моральный облик слуг народа, а не вышестоящего начальства – всё это несколько наивно. Не находите?…