— А разговорчики левые не ведутся? Может, слышал что, Пётр?

— Никак нет, товарищ майор, ничего такого не было. Если что узнаю, непременно к Сазонову с докладом.

— Мы поняли друг друга, Пётр. — Ярослав хлопнул Карпинского по плечу.

Через двое суток, рано утром, когда едва-едва рассвело, на вершине огромного холма или таёжной сопки, что возвышается на левом берегу Ангары, вспыхнул огромный костёр. На вершине этой громады всегда находилась огромная скирда сухих дров и хвороста, покрытая брезентом, скирду надлежало зажигать всякий раз, когда на Ангаре замечались возможно опасные для крепостей плавсредства. Вот сейчас дозорные и запалили скирду, а пока она полыхала, в крепости и в форте уже суетились люди — занимали позиции, проверяли оружие, боеприпасы, кто-то отводил ботики и лодки подальше, сразу же отправили гонцов к Смирнову и Соколову.

Показавшиеся на реке струги казаков немного сбавили темп гребли и стали сходиться, — видимо, грозный вид приземистой островной крепости с орудийными бойницами и высокого форта с башнями, стоящего на берегу, немного озадачил казаков. В прошлый раз, когда казаки уходили из Удинского зимовья, они застали строительство форта. Может, кто-то из казаков на стругах был тогда здесь и видел это. А теперь перед ними стояли две твердыни, да с артиллерией!

Расстояние меж казаками и крепостью тем временем неуклонно сокращалось. Сгрудившиеся струги начали расходиться, в тишине раннего утра по воде разносились здравицы Богородице, казаки пошли на штурм. Остров обходили, забирая левее, видимо решив проскочить его и зайти с тыла, где не было укреплений, а стояли хозяйственные и жилые постройки да церквушка.

Пётр Карпинский с тревогой наблюдал за движением стругов.

«Ну что вам неймётся? — спрашивал он сам себя. — Западная Сибирь не освоена, киргизские степи пусты, Семиречье, Канские земли — да что вам Ангара далась? — Пётр поднёс к глазам бинокль. — Ах да, шкурки, мягкая рухлядь, русская валюта! В одном месте зверьё выбьют и идут дальше, дальше». — Он продолжил диалог сам с собою, постепенно распаляясь и злясь на казаков, на воевод, на царя.

— Крайний! Пли с недолётом! — выкрикнул вдруг Петренко.

Гулко бухнула пушка, ядро вспенило воду недалеко от борта струга, шедшего первым. Возгласы со стругов лишь усилились, казаки и стрельцы ором подбадривали друг друга. Ещё пять минут — и атакующие выскочат на чистую воду, а там и высадиться смогут без проблем. Да и атаковать крепостицу сзади, используя постройки, которые будут их прикрывать.

— Ярослав, надо один из стругов разбить!