Когда Пётр возвратился из Енисейска, Ленка сидела во дворике на лавочке, погружённая в свои мысли. Хорошо, что он нарвал на лугу разноцветья, символический букетик пришёлся ей как нельзя кстати. Она с милой улыбкой уткнулась носиком в цветы, Карпинский же, обняв её, привалился на спинку лавки.

— Петя, а ты откуда родом? Ты ведь мне так и не сказал до сих пор, — вдруг серьёзным взглядом окинула мужа Лена.

— Ну…

Тут пришлось почесать затылок, соображая, что же сказать. В тайну появления ангарцев из числа переселенцев с Руси был посвящён только отец Кирилл и более никто. Насколько знал Пётр, большинство их мужиков, женатых на переселенках, либо говорили о переселении предков, указывая известные города на Руси, либо помещали свои города на территории к востоку от Сибири. В общем, как-то объясняли, да и жёны особо не докапывались. Ленка же, как заметил Карпинский, уже не раз пыталась получить конкретный ответ на свой вопрос, он же всё отшучивался. Сейчас же врать или придумывать нечто ангарец не захотел и ответил:

— Я с Севера, Кольский полуостров.

— В Кольском острожке уродился? — удивилась она.

— Ну, почти, — немного запнулся Карпинский, вспомнив о Мурманске. — Там недалеко будет.

— А отец твой также с Колы? — продолжала она свой допрос.

— Нет, он с Волыни, Луцкий район, — брякнул Пётр и тут же подумал: «Зачем?»

— Вот и князь Сокол, бают, с Луческа, — протянула Лена.

— Кто бает? — нахмурился муж.

— Люди, — пожала она плечами. — Что с того?

Пётр пока не знал, что с того. Вот только зачем об этом говорят? «Проболтался кто-то из наших, не иначе…»

Наступил вечер, и, съездив за Василием Михайловичем, посол привёл его в свой дом. При входе тот кинул взгляд на торчащую из крыши длинную антенну и лишь покачал головой. Лена по случаю визита дорогого гостя на пару с Макаром испекла медовые печенья с орехами. Беклемишев остался ими весьма доволен. Час с небольшим пролетел в разговорах, из которых каждый вынес что-то новое для себя. Оказалось, что Беклемишев всё же не столь чёрств, как Петру представилось утром. Он объяснил, что делал всё возможное для наилучшего исхода трудного пути. Вообще, если бы не делать оное по уму, то надобно было зимовать в Томске. И идти посуху, как раз летом к Енисейску добраться можно.

— А там уж ваш пароход, — закончил свою мысль приказный голова.

— Угу, ясно, — кивнул ангарец. — Но я предлагаю немного по-другому.

Взяв перечерченную с карты копию с подправленной географией, Пётр принялся показывать путь от Москвы до Енисейска. Тот, что обсуждал с товарищами Соколов. По этому проекту выходило вроде бы ладно. Но была пара проблем: на Кети надо было расширять Маковский острог, а на Енисее — поставить ещё один причал и меж ними проторить дорогу для телег.