Секретарь побледнел и сказал:

— Лекция неплохая, но тезисы с нашими комментариями мы отправим в губком (губернский комитет) партии на утверждение и потом сообщим результат.

Ответ из губкома пришел через две недели.

На фирменном бланке с угловым штампом было написано:

«Тезисы лекции не раскрывают суть поставленной цели, но они не противоречат генеральной линии нашей партии и поэтому могут быть рекомендованы для чтения опытными лекторами в трудовых коллективах и в сельских поселениях. Главное — не убедить, а посеять семена прозрения для несознательных элементов в среде крестьянства, рабочего класса и трудовой интеллигенции. О действенности агитатора тов. N подготовьте аналитическую записку для изучения опыта. Первый секретарь губкома Селезнев».

Добро на чтение лекций дано. В наробразе мне оформили командировку для чтения лекций в восьми волостях. Волости это по-старому, по-новому это сельсоветы, хотя суть от этого не меняется.

Всего в волости одна деревня или сельцо, пара хуторков да нарезанная для коллективной обработки земля. И власть волостная — председатель сельсовета и председатель колхоза, и каждый тянет одеяло в свою сторону.

У председателя колхоза сил больше, потому что у него парторг по штату есть, который может подойти к председателю сельсовета и сказать:

— Ты что, против линии партии выступаешь?

Вечером в сельский клуб собралось человек тридцать мужиков. Сели степенно по лавкам. Задымили самокрутки. Бабы сели вдоль стенок, пощелкивая семечки и сплевывая шелуху в кулачок. Давай, лектор, просвещай, да недолго, завтра чуть свет вставать.

Про генеральную линию партии слушали сосредоточенно, но заметно оживились, когда я начал рассказывать о том, кто будет жить в коммунистическом обществе.

Встал один мужик с бородой и говорит:

— Я вот неграмотный вообще, беден как сокол, дома семеро по лавкам сидят, неужели и меня со всей фамилией в коммунизм возьмут? А ведь и не коммунист я.

— На то и коммунисты сюда посланы, — сказал я, — чтобы подготовить каждого: имущего и неимущего, кроткого и не кроткого, милостивого и не милостивого, чистых сердцем и с темными замыслами, чтобы вы и дети ваши жили в коммунизме.

— А работать в коммунизме надо будет? — спросил один мужичок из первых рядов.

— Надо будет работать еще более активно, — ответил я, — чтобы жизнь наша улучшалась.

— А вот я помню, — сказал хитренько тот же мужичок, — что в церкви батюшка наш говорил почти то же самое. Что всех нас, кто этого достоин, ждет царствие небесное. Так чем же коммунизм отличается от царствия небесного?