— Извините, какого учителя? — ответил я вопросом. — Я уже в солидном возрасте и могу обходиться без учителей, и о каких документах идет речь?
— Хватит придуряться, — усмехнулся капитан. — Мы знаем, кто ты такой. Немедленно собирайся и следуй за мной.
Капитан достал пистолет и навел на меня:
— Стрелять буду без предупреждения. Ты враг. А я официальное лицо. Немедленно выкладывай документы или я приведу приговор в отношении тебя в исполнение.
Прав был учитель: никогда не верь НКВД. Не таких людей как я прямо с трапа парохода отправляли то в Бутырку, то в Кресты, а потом по этапу на Колыму и исчезал человек совсем.
Нет человека — нет проблемы. Я — последний учитель и если меня не будет, то не будет и учителей и Бог с ними, с бумагами, вряд ли их кто найдет и еще неизвестно, что там, а кто бы и что бы ни говорил — все это клевета.
Внезапно вышедшая из соседней комнаты Магдалена бросилась на Васильева. Как пантера она вцепилась в его руку с пистолетом, защищая меня. Раздался выстрел и моя женщина начала оседать на пол. Васильев выстрелил в меня и попал в плечо. Я в это время открывал ящик старого комода, где лежал мой трофейный «вальтер». Второй выстрел попал мне в руку. Васильев стрелял с пола, пытаясь столкнуть с себя тело Магдалены. Достав пистолет, я почти полностью разрядил обойму в моего бывшего соотечественника.
Магдалена была еще жива:
— Жано, я нисколько не жалею, что осталась рядом с тобой. Никто бы мне не подарил столько счастья, сколько ты. Обещай, что ты не останешься один…
Я закрыл ее глаза и пошел звонить в полицию. Приехавшим полицейским я объяснил ситуацию и вместе с ними поехал в комиссариат, не забыв надеть полученные ордена и взять справку о французском гражданстве.
Комиссар полиции выслушал мой рассказ и сказал, что от советского командования в правительство Франции поступил запрос о моей выдаче как опасного преступника.
Советскому командованию был дан ответ, что правительство Франции не выдает своих граждан. Если гражданин Франции виновен в чем-то, то он подлежит суду по французским законам, а я являюсь героем Франции и действовал в порядке защиты от человека, убившего гражданку Франции и пытавшегося убить меня.
Магдалену похоронили на том же кладбище, где мною был установлен могильный камень в память Катерины. Сейчас на кладбище лежали два дорогих мне человека, в гибели которых косвенно виновен я. Если бы они не были со мной, то, вероятно, их судьба была бы совершенно другой.
— Простите меня, дорогие мои, — сказал я им, молча стоя перед могилами.