Неуверенными, заплетающимися шагами, человека, словно в какой-то последней клинической стадии опьянения, он продолжал путь, возможно конечный для него. Ноги его подкосились, выпрямились, подкосились и выпрямились опять, а когда волосы снова упали ему на глаза, он даже не стал убирать их — у него не было сил. Он лишь смотрел на сияние впереди, и продолжал шагать.
Дважды он падал, и во второй раз уже и не думал, что сможет подняться и в этот раз. Но он продолжал движение, уже ползя на четвереньках. Медленно, но полз.
Несмотря на то, что сейчас, ночью, солнце уже не палило, жажда не проходила. Она постоянно напоминала ему о себе и подстегивала. Силы уходили, а все тело изнывало от боли и жажды, требуя хоть глоток воды… И вот он словно увидел перед собой воду, живую и леденящее успокаивающую. Сначала ему просто мерещилось, что там, за сиянием, будет ожидать его вода, просто реки чистой и свежей воды, которая почему-то, по никому неизвестной причине, не доходит до того места на котором он сейчас находился. Но вскоре он уже не просто мечтал — он видел за этой сияющей окружностью воду, небольшим водопадом спадающую в небольшие рытвины в земли. И чем больше он смотрел, завороженный этим зрелищем, тем больше становился водопад — и вот он уже ниспадал с самих небес. С них прямо-таки стекала вода, лилась с неба и уходила в землю, нескончаемым потоком. Но внезапно вода принялась становиться багрянисто красной, как густое красное вино, нет, словно кровь, темной багрянистой массой спадая вниз. Но это его не пугало, и он продолжал смотреть завороженный этим — ему пришла в голову странная и пугающая мысль о том, что кровь — это всего лишь жидкость. Ее можно пить.
Водопад был миражем, призраком, сном. И исчез, как исчезают сны. Он понимал это, признавал, и все-таки чувствовал обиду и жуткое отчаяние, словно это видение и правда существовало, было рядом — и вот бросило его. Как бросили все остальные. Но вскоре он отогнал эти миражи и кошмары, и начал ползти дальше, к сияющему явлению во тьме безмолвной пустыни.