– Отдала, рассказала.

– Она не приняла тебя за его лю… – Руслан оглянулся на Аню.

– «Лю», приходящая к вдове и дарящая ей детские стихи, написанные ее же мужем, – это за гранью добра и зла. Куда поедем?

– Аня?

– А давайте просто погуляем?

Руслан расплатился с извозчиком, который наверняка посчитал их очень странными пассажирами. Сначала кружили-кружили по городу – то езжай побыстрее, то помедленнее, то здесь остановись, то здесь поверни. Как будто за ними волки гонятся.

Извозчик и не подозревал, что был недалек от истины. «Потрошитель»-то до сих пор не выявлен. Кто его знает, может, отчаявшись подслушать, он примется следить за Лазаревичами? Наводить убийцу на жену Чуковского и становиться причиной гибели еще одного невинного человека Руслан не хотел. Вот и пришлось пытаться «оторваться от хвоста».

Они неторопливо вышли к набережной Фонтанки и зашагали вдоль замерзшей речки. А куда торопиться?

Сегодня пятница, работа над автомобилем, который все называли «Фрезе», а Руслан про себя – «Крокодилом», встала до приезда ученого из Москвы, обещавшего прибыть шестого декабря. Фамилия Брилинг казалась Руслану страшно знакомой, но откуда – он так и не вспомнил.

В воскресенье у Ани – сдвинувшийся на декабрь день рождения. Что она хочет в подарок, дочка еще не придумала, а из приглашенных гостей – только мальчик Володя, с которым она познакомилась на празднике воздухоплавания.

Вот и гуляют Лазаревичи по столичному граду Питеру.

Прошли мимо Аничкова моста, где укрощали огромных коней серые от инея юноши. На шумный и многолюдный Невский они сворачивать не стали и продолжили медленную прогулку вдоль реки.

Возле моста вмерзла в лед большая баржа с дымящей кирпичной трубой и надстройкой, на которой располагались торговые помещения. Внутрь входили и выходили люди, вынося свертки, из которых торчали рыбьи хвосты, иногда слабо пошевеливающиеся. Этакий магазин живой рыбы. У входа торчали бревнами огромные замороженные рыбины, которые Аня сначала приняла за деревянные. Даже сбегала потрогать. Нет, настоящие.

Чуть дальше рабочие заливали каток.

Вообще, несмотря на будний день, праздно прогуливающегося народу было довольно много. Хотя не сравнить с толчеей современного Питера.

Лазаревичи хотели выйти к Летнему саду – просто стало интересно, как там зимой, – но спутали берега, так что Летний сад оказался через Фонтанку от них.

Они остановились передохнуть, подышать морозным воздухом и полюбоваться длинным желтым зданием классического стиля.

Неподалеку, возле гранитного парапета, стоял и грустил остроносый молодой человек в меховой шапке и расстегнутой шинели, под которой виднелся зелено-желтый мундир. Впрочем, грустил он недолго: воровато оглянувшись, человек – скорее всего, студент – достал из кармана серебряную стопку, налил в нее прозрачную жидкость из маленькой бутылки и залихватски опрокинул в рот. Судя по сразу повеселевшему лицу, в бутылке была не сельтерская. Студент выпил еще одну порцию и, покачиваясь, как будто у него закружилась голова, удалился.