— Да, они поют религиозные гимны. Но в основном они просто молятся. Все: мужчины, женщины, дети. Они все время молятся. Я имею в виду ВСЕ время, Оскар.

Фонтено помолчал.

— Видишь ли, сюда время от времени забредают разные люди со стороны — охотники, рыбаки… Я слышал, что они рассказывают. Они считают этих гаитянских туземцев истинно религиозными людьми, кем-то вроде гаитянских вуду. Но это не так. Видишь ли, я работал в Секретной службе и хорошо разбираюсь в людях. Мы все там немного психоаналитики. Так вот, мне приходилось работать с разными сумасшедшими, с беснующимися толпами и вообще с людьми, которые не в своем уме. Вот потому я могу сказать совершенно точно, что у этих гаитян что-то с головой. Это не психоз. И они не наркоманы. В этом есть что-то от религии, но это не просто религиозность. С ними что-то сделали.

— Нейровоздействие? — спросил Оскар.

— Ага. И они сами знают, что они другие. Они знают, что с ними что-то произошло, пока они были в этих соляных копях. Но они считают, что им было священное откровение. Дух вошел в них, — они называют это «вторым духовным рождением» или «вновь рожденным духом». — Фонтено сдвинул шляпу и вытер пот со лба. — Когда я впервые обнаружил это поселение, я провел здесь много времени, толкуя с одним из местных. Его зовут Папа Кристоф. Он у них что-то вроде лидера или по крайней мере спикера. Этот парень местная шишка, потому что он на самом деле знает, в чем тут дело. Видишь ли, дух на него подействовал не совсем так, как на других. Кстати, на детей это вообще не действует. Дети остались нормальными. А вот взрослые все время что-то бормочут, глаза у них сияют. И у них появились свои апостолы, вроде этого Кристофа. Мудрецы.

Оскар и Кевин быстро посовещались. На Кевина речь Фонтено произвела большое впечатление. Ему вообще не нравилось находиться в толпе чернокожих посреди непроходимого леса. В голове тут же возникали мысли о каннибализме и тому подобном. Белые… белые никогда не смогут привыкнуть к положению расового меньшинства.

Но Оскар был непреклонен. Раз уж они добрались сюда, им следует непременно побеседовать с Папой Кристофом. Фонтено наконец нашел его — в одном из белоснежных домиков в конце деревни.

Папа Кристоф был старым человеком, голову его украшал шрам от удара мачете. Обвисшая кожа и сгорбленная осанка свидетельствовали о сильном недостатке витаминов. Он выглядел лет на сто, хотя вряд ли ему было больше шестидесяти.

Папа Кристоф встретил их беззубой усмешкой. Он сидел на трехногой табуретке, стоящей на твердом глинобитном полу хижины. В руках у него был деревянный молоток и железный резец, он сидел перед наполовину вырезанной деревянной скульптурой. Это была статуя святой или мученицы — стройная фигура женщины, чем-то напоминающая картины Модильяни — стилизованное лицо с тонкими чертами, в руках молитвенник, ноги женщины охвачены языками пламени.