– Вы видели ее сидящей в клетке, в которую она себя упрятала по собственной же воле. Позвольте мне, Адриана, рассказать вам одну историю, начавшуюся много лет назад. Ментенон училась искусству жизни и любви у Нинон. По ее совету она вышла замуж за Скаррона, ближайшего друга Нинон, очень своеобразного писателя да к тому же человека, разбитого параличом. Это похоже на клевету?

– Нет, – чуть слышно пробормотала Адриана.

– Нет? Ну, тогда я продолжаю. Скаррон не мог дарить любовь юной красавице, какой была в то время Ментенон, и Нинон уступала ей своих любовников, но только тех, кому давала отставку. Для любовных утех она предоставляла подруге свою спальню.

У Адрианы засосало под ложечкой, а в животе образовалась мерзкая пустота.

– Вы хотите сказать… – начала она и не договорила.

– Назовите, как хотите, – сказала Креси, почти касаясь губами уха Адрианы, и Адриана ощутила теплоту ее дыхания. – В сущности, эти женщины желали разного. Нинон хотела лишь одного – жить независимо, как ей хочется, но при этом не будоража своей свободой общественных нравов. А Ментенон свобода была не нужна. Она жаждала богатства и власти. Когда ей удалось стать воспитательницей внебрачных детей короля, рожденных от Монтеспан, она поняла, что ей улыбнулась удача, и решила не упустить свой шанс. От пристального внимания Ментенон не ускользнуло, что король начал тяготиться своими многочисленными грешками, чувство вины все чаще и чаще овладевало им. И вот тут-то, чтобы завоевать Людовика, Ментенон надела маску набожности и благочестия. Она не прогадала. Очень скоро она стала любовницей короля и заняла место Монтеспан. Когда умерла королева, она заняла и это освободившееся место.

Та женщина, которую вы знали, Адриана, была всего лишь маска, с которой Ментенон срослась.

Креси замолчала. Глаза Адрианы отрешенно блуждали по расписанному в барочном стиле, украшенному лепниной потолку. Неприятная слабость, ранее ей не знакомая, растекалась по всему телу. Она услышала правду, которую и без того знала. И правда эта была тяжелой.

– Зачем вы мне все это рассказали? – спросила она Креси.

– Я же говорила вам, придет день, и мы станем подругами. Адриана, я хочу уберечь вас от судьбы Ментенон. Вы тоже надели маску, только эта маска еще не успела прирасти.

– Если вы хотите уберечь меня от судьбы Ментенон, зачем же в таком случае поведали «Кораю» о своем видении?

– Мое молчание не спасло бы вас, а иллюзии дольше держали бы в своем плену. Так называемая мораль Ментенон сковала вас, как цепи. Поймите, невозможно быть одновременно Нинон и Ментенон.